Пульс

Эмили прислонилась головой к окну такси, сквозь слезы рассматривая яркие огни Манхэттена. В ее затуманенное сознание вновь ворвался образ Гэвина, покинувшего ее всего несколько часов назад. Чем ближе она была к его дому и чем дальше отдалялась от своего прошлого с Дилланом, тем острее ощущалось, как сердце и разум переплетались тонкой нитью. Она вздрогнула,

– Эй! – крикнул водитель восточной наружности. – Закройте дверь, леди!

Эмили слышала его крик, но не обратила на него никакого внимания. На подкашивающихся ногах она шла вперед, и двигала ею только надежда на начало новой жизни. Новое будущее с человеком, без которого, она знала, уже не сможет жить. Открыв дверь, девушка прошла через холл. Замерла на секунду, словно вот-вот распадется на кусочки. Трясущейся рукой нажала кнопку вызова лифта. От переполнявшей ее любви и тревоги нервная дрожь все усиливалась. Как только двери лифта открылись, она вошла внутрь и прислонилась к стене, истощенная физически и эмоционально. По лицу текли слезы, пока она пыталась совладать с дрожью. Эмили глубоко вздохнула, неуверенная, какова будет реакция Гэвина.

Она попыталась подавить плохое предчувствие. Двери открылись, и ее ждало нечто, что будет либо началом, либо концом. Она стояла неподвижно, ноги будто приросли к полу, а взгляд блуждал по стене коридора. Смутно осознав, что двери лифта снова закрываются и, ощутив резкое головокружение, она протянула руку, чтобы удержать их открытыми. Эмили медленно вышла. Сфокусировав взгляд, она повернула в сторону пентхауса Гэвина, в то время как ее мозг бесконтрольно рисовал всевозможные сценарии ближайшего будущего. Подходя ближе к двери, она сосредоточилась на ранее сказанных им словах, лишь бы страх отступил. Она ускорила шаг.

Как только она достигла нужной двери, все страхи усилились вдвое, тяжким грузом оседая в груди. Эмили осторожно постучала в дверь, и каждый удар походил на гулкий стук ее собственного сердца. Она судорожно вытерла слезы, ощущая, как все ее тело била мелкая дрожь. Шли минуты, и, не дождавшись ответа, она вновь постучала, уже сильнее.

– Пожалуйста, открой. – Все повторяла она, продолжая стучать в дверь.

С бегущими по щекам слезами, она стояла, пристально глядя на дверной глазок и представляя по ту сторону его. Эта мысль задела её и больно резанула по сердцу.

– Пожалуйста, – плакала она, снова стуча. – Господи, Гэвин, пожалуйста. Я люблю тебя. Мне так жаль.

Ничего.

По-прежнему дрожащими руками она достала из сумочки сотовый. Набрала номер Гэвина. Взгляд ее был прикован к двери, а в трубке были слышны только гудки.

– Вы позвонили Гэвину Блейку. Вы знаете, что делать.

Сердце Эмили сжалось и ухнуло в желудок, едва она услышала его. Этот сладкий голос всегда будет преследовать ее, если он не примет ее обратно. Сладостный, завораживающий голос, что просил верить ему. Она сбросила вызов, снова набрала и слушала. Она не говорила – не могла. Ее тяжелое дыхание будет единственным сообщением, которое он получит.

Слова… У нее их не было.

Эмили прижала руку ко рту, осознавая, что он не простит ее. Несколько болезненных секунд она молчала. И потом ее затопило горе. По щекам лились слезы. Её плач был слышен в холле. Она отступила, облокачиваясь спиной о стену. Смотрела на его дверь, и в сознании вспыхнул яркий и четкий образ его лица. Пока шла обратно к лифту, она чувствовала, как внутри тугим узлом скрутилась жгучая боль, а сердце замерло, признавая поражение.

Поникшая и сломленная духом, Эмили открыла дверь в свою квартиру. Слабая лампа над электрической плитой еле освещала гостиную. Очень тихо, так чтобы не разбудить Оливию, Эмили прошла в свою спальню. Ею владела невыразимая печаль, как только она зашла, продолжая дрожать, в ванную комнату.

Она встала под свет, пристально глядя на свое отражение. Зеленые глаза, когда-то полные яркого огня надежды, сейчас не отражали даже ее жалкого подобия. Она кончиками пальцев пробежалась по щекам, повторяя очертания дорожек растекшейся туши. Лицо было бледным. Но что еще хуже – ее сердце было раздавлено потерей. Пораженная болью, поселившейся глубоко в ее душе, и облокотившись руками о прохладную мраморную поверхность раковины, она опустила голову и заплакала, жадно глотая воздух. Сожаление – в самой грубой своей форме – неумолимо стягивало ее, словно петля на шее.

Эмили попыталась успокоиться, сполоснув лицо теплой водой. Взяла полотенце и, вытерев лицо, выключила свет. Едва передвигая от усталости ноги, она добралась до кровати и свернулась калачиком на своей половине. Обессиленная, она вжалась в матрас, пытаясь отключиться хотя бы на несколько часов. Сон не шел.

Нет.

Шли секунды, минуты, часы, а искаженное болью лицо Гэвина и его потерянный взгляд никак не отпускали сознание Эмили. Перекатившись на спину и уставившись в потолок, она прерывисто задышала. За несколько часов боль становилась только сильнее, разрывая сердце. Она позволит ей взять верх.

Пытаясь игнорировать невыносимый шум работающих двигателей самолета компании «Блейк индастриз», Гэвин задумался: будет ли Эмили вспоминать то, чего он забыть никогда не сможет. Спрашивал себя, как все это могло вот так закончиться. Он ее потерял. Осталось меньше семи часов, и она будет принадлежать Диллану навсегда. Он взял свой чемодан с заднего сиденья джипа, принадлежащего Колтону, и стук сердца неприятно отдавался в желудке, когда он взглянул на чистое и холодное ночное небо. Колтон ступил на асфальт, выражение его лица уже не было таким непринужденным, нежели когда Гэвин пришел к нему.

– Ты не должен так поступать, приятель, – кричал Колтон, чьи темные волосы на ветру пришли в полный беспорядок. – Срываться с места посреди ночи – не лучший способ забыть ее.

Гэвин не был уверен, сможет ли побег стереть в душе след, оставленный Эмили. Он также не был уверен, перестанет ли он когда-нибудь так остро нуждаться в ней. Единственное, что он чертовски ясно осознавал… он должен сбежать из Нью-Йорка. К черту, подальше от призрака Эмили, который, несомненно, будет его преследовать.