Пульт мертвеца
Шрифт:
Мой незнакомец снова пошевелился в своем кресле… Больше не было смысла продолжать эту игру. Собравшись с силами, я открыл глаза.
У стены небольшой каюты или комнаты сидел Куцко и пристально смотрел на меня.
Мой напряжение сразу же спало… затем, когда я присмотрелся к нему и увидел выражение его лица, мое облегчение сменилось стыдом.
С каменно-невозмутимым лицом он набрал номер на телефоне, стоявшем перед ним на небольшом столике.
— Это Куцко, сэр, — сказал он кому-то в трубку. — Он пришел в себя.
Он выслушал, что ему было сказано, оставил в покое телефон, и мы долго-долго смотрели друг на друга.
— Вам… — начал я пересохшими
Он холодно посмотрел на меня, даже не пошевелившись.
— Помните, как я однажды при вас убил человека? — вопросом на вопрос ответил он. — Помните?
Как я мог об этом забыть? Это был один из диверсантов, пробравшихся в корпорацию, которого лорд Келси-Рамос застал на месте преступления, я тоже присутствовал при этом, и, когда подоспел на помощь Куцко, этот тип уже готов был прикончить меня, повалив на пол и замахнувшись ножом, но Куцко успел всадить в него три магазина из своего игломета.
— Помню, — ответил, я и у меня побежали мурашки по телу.
— Помните, я тогда ещё сказал: «Мне очень жаль». Вам это моё сожаление помогло?
Я вздохнул.
— Не думаю.
Маска непроницаемости по-прежнему оставалась на его лице, но чувства немного смягчились.
— Ведь вы могли посвятить меня в это, — проговорил он. — Могли дать мне возможность помочь вам.
Я замотал головой.
— Не мог я и вашу голову подставлять под гильотину, как свою, — ответил я ему.
— Почему? — недоумевал он.
— Потому что… — И тут я, услышав зуммер, предшествовавший открыванию двери, осекся… Панель стены отъехала в сторону, и в каюту шагнул Рэндон Келси-Рамос.
Несколько секунд он молча разглядывал меня.
— Я полагаю, — наконец, заговорил он, голос его был холодным, — что теперь вы вполне удовлетворены и собой, и тем, что вы сделали.
Я судорожно сглотнул.
— Не совсем, сэр, — ответил я.
— Нет? — его брови взметнулись вверх в иронической усмешке. — Вы думаете, что грубо попрать по меньшей мере с десяток законов, не говоря уж о том, что по вашей милости ваши друзья оказались в куче дерьма — вы сейчас скажете, что вы желали не этого? Не этого вы хотели добиться?
Я сжал зубы. Мне приходилось слышать, как лорд Келси-Рамос отчитывал людей за их проступки, и у Рэндона был сейчас точь-в-точь такой же тон. Но всё же где-то под спудом его гнева было и что-то еще, что никак не вязалось с ним.
— Вам известно, сэр, почему я пошел на это, — тихо ответил я. — И поэтому я не прошу у вас прощения. Мне известны последствия моего поступка, и я готов к тому, чтобы ответить за него перед вами.
— Ах, вы хотите ответить за свой поступок? — издевательски переспросил он. — Вы готовы принять на себя обвинение в преднамеренном обмане, хищениях в особо крупных размерах, похищении людей, оказание помощи и подстрекательстве к совершению побега находящегося под стражей особо опасного преступника… да что там говорить — и ещё по десяти статьям. За это вы собираетесь отвечать? Вы готовы понести наказание, которое будет означать для вас либо полную психологическую блокировку, либо вообще полную перестройку вашей психики? Я вам прямо скажу, Бенедар, единственная причина того, что вы сейчас не в тюрьме где-нибудь на Солитэре, в том, что я лично сумел убедить весь концерн «Группа Карильон» вступиться за вас.
— Я высоко ценю вашу поддержку, сэр, — произнес я. Губы мои шевелились с трудом. — Но «не на Солитэре» означает, что мы сейчас не на какой-нибудь планете? Уж не означает ли это… Это не означает, что мы уже летим в пространство, что мы в космосе и прорываемся сквозь Облако, а за «Пультом мертвеца» — Каландра? Мое сердце словно сковал мороз. Но уже через секунду мои страхи куда-то испарились. Мне были знакомы и те шумы, которые были характерны для кораблей на траектории Мьолнира, и как отличается от настоящей псевдогравитация на борту корабля. Мы все еще пребывали на какой-то планете, а если мы не были на Солитэре…
— Хорошо. Я рад, что вы хоть соображаете, какую кутерьму натворили, — по-прежнему язвительно проворчал Рэндон.
— Но ведь не только же из-за меня вы сразились с губернатором Рыбаковой, — сказал я, пытаясь истолковать то чувство, которое сейчас владело им. — В действительности… вам вовсе нет необходимости с ними сражаться. Не нужно…
— Я сражался с ними, это так, но прежде вас нужно было отловить, — излагал он. — И еще могу сразиться, если понадобится. Но теперь… выясняется, что вы скорее актив, чем пассив. Но это, смотря по обстоятельствам.
— Что же это за обстоятельства?
Он сморщился.
— То, что вы там вместе с Пакуин страдали галлюцинациями. — Он сделал шаг к двери. — Пошли, — велел он мне.
Взглянув на Куцко, я отметил, что ничего для себя полезного из его мыслей извлечь не смогу.
— Куда мы пойдем? — поинтересовался я у Рэндона, осторожно свесив ноги с койки и усаживаясь. У меня вдруг закружилась голова, но вскоре головокружение исчезло.
— Смотреть на ваши дурацкие гремучники, куда же еще, — ответил он. — И молитесь за то, чтобы члены исследовательской экспедиции, посланной сюда, пришли к тому же выводу, что и вы оба. Иначе, — он прямо посмотрел мне в глаза, — мне придётся бороться за вас. И при этом еще решать, действительно ли вы стоите того.
Повернув, он направился в холл. Чувствуя, как дергается у меня кадык, я вошел за ним.
Мы втроём выбрались с корабля, принадлежавшего Службе Безопасности Солитэра, и я обнаружил, что мы находимся в центре наспех сооруженного временного лагеря метрах в двухстах от тех скал, где меня и Каландру схватили. Слева от нас стояло множество вездеходов, таких же самых, какой мы одолжили у пастыря Эдамса, и у меня мелькнула мысль, какие же неприятности уготованы ему за это.
— Где Каландра? — просил я напрямик.
— Всё еще под замком, — коротко ответил он, направляясь к вездеходам. Сержант из Службы Безопасности ждал нас за рулем самого первого от нас вездехода. Рэндон сел рядом с ним, Куцко протолкнул меня на заднее сиденье, и затем уселся сам.
Минуты через две мы были у знакомых утесов. Наличие лагеря у места посадки нашего корабля, разумеется, уже определенным образом подготовило меня к тому, что именно мне предстояло увидеть, но я отметил про себя, что с любопытством смотрю на уже знакомый мне пейзаж, когда наш вездеход проезжал через узкую расселину между двумя утесами. Всё пространство, где мы с Каландрой расположились нашим маленьким лагерем, ощерилось сверкающим на солнце оборудованием, раскрытыми ящиками, вокруг которых хлопотали с десяток техников. Оттуда, где, видимо, находилась передающая или следящая станция, тянулось и змеилось три плоских кабеля, ведущих к самому краю этого «городка гремучников». Вероятно, они должны были соединять то, что было, скорее всего, несколькими квадратными метрами гибких сенсорных пластинок, которыми были буквально залеплены и обесцвеченные пятна на скалах, и три ближайших к нам гремучника.