Пуля для контролера
Шрифт:
Он прыгнул, он все-таки прыгнул, каким-то чудом подстегнув свое тело криком «пошел!», который прозвучал только в его голове, поскольку не было времени даже открыть рот и задействовать голосовые связки.
Лапин прыгнул и уже в воздухе почувствовал толчок воздуха, мягко ударивший ему в спину, возникший оттого, что аномалия снова возродилась.
— Веселишься? — спросил его Тимофей, когда он после прыжка, каким-то чудом умудрившись приземлиться на ноги и даже не упасть, шагнул-таки вправо,
— Почему бы и нет?
Откуда что взялось, но Стас даже нашел в себе силы ответить с форсом, не показать, насколько сам испугался. И тотчас встретился взглядом с ведьмой. Вот эта все понимала. Или это ему так показалось?
— Пошли, — сказала Анна. — Чем больше у нас останется времени, тем лучше. Тем качественнее приготовим встречу дорогому гостю. Причем учтите, нам еще дорогу переходить. А это не фунт изюму, вы- то должны знать.
— Пошли, — согласился Тимофей. — Поторопимся.
Стас ничего не сказал. Нечего было говорить. Да и думал он, прикидывал, имеет ли смысл решить дело гораздо проще. Может быть, завалить в деревню и потолковать с Сидоровичем? В деревне, кроме «зеленых», еще необстрелянных сталкеров, всегда есть с десяток опытных, прошедших огонь и воду. Обдерет Сидорович как липку, но если с ним договориться, он кинет клич, и контролера этого можно встретить более чем в десяток стволов. Можно поспорить, у опытных найдется и гранатомет, и игрушки почище. Так что песенка его в любом случае будет спета.
Вот только времена его сталкерства ушли в прошлое, а Сидорович с охотником разговаривать не будет. Причем то, что он его старый знакомый, пойдет не в плюс, а в минус.
Так что нет, и этот вариант не выгорит. А жаль.
Он снова пристроился вторым, и тут Анна ему сказала:
— Все хотела спросить об одной вещи, но до трубы, мне казалось, голову тебе забивать посторонними размышлениями не следовало.
— А теперь можно, значит?
— Типа того.
— Ну, говори, — разрешил Стас. — Отвечу.
— Меня вот интересует твой товарищ, который следит за нами через спутник. Он и ночью все видит? В смысле, у него эта штука оборудована ночным зрением или нет?
— А хрен его знает, — честно ответил Лапин. — Как-то не спрашивал. Может, кстати, такая штука на спутнике и стоять. А что?
— Ну, я подумала, что он мог рассмотреть подробности неких ночных гуляний. А если рассмотрел, то где-то они в памяти вашей организации сохранились. Вполне возможно, записанные, ибо сейчас все записывают.
Стас не удержался и мрачно хмыкнул.
А ведь в самом деле, подобное могло быть. Нет, конечно, Толстячок человек вполне взрослый и все понял правильно. Однако если запись его ночного приключения пойдет гулять по отделу,
— Тебя это волнует? — спросил он.
— Конечно, — тут же встрял Тимофей, до сей поры молча прислушивавшийся к их разговору. — Не видишь разве, даму интересует возможность в старости вспомнить те безумства, которым она предавалась, пока ей еще позволял возраст.
— Даму пока очень сильно интересует, будет ли безумством пристрелить одного сталкера со слишком длинным языком, — сообщила ведьма.
— Что ты предлагаешь? — спросил Стас.
— Ну, вскоре будет привал минут на пятнадцать перед дорогой, — сказала Анна. — Я бы на твоем месте воспользовалась им, чтобы послать своему корешу сообщение и попросить его не в службу, а в дружбу потереть эти записи от греха подальше.
— Не пойдет он на это, — сказал Лапин. — Не так воспитан. Вот молчать о них будет. Тоже без напоминания.
— А жаль, — сказала Анна.
Более она к этому разговору не возвращалась. Только движения у нее стали чуть более резкими, чем нужно.
Кажется, она злится, подумал Стас. К чему бы это? Если она решила не возвращаться в мир, так и остаться в Зоне, ее это не должно волновать. И все-таки…
Нет, женская душа — потемки. Ничего в ней не понять, сколько ни проживи.
20. Танец смерти. Анна Кошкина
Ну и конечно, никакая это была не ферма. Когда появилась Зона, фермеров еще не было в помине. А было тут скорее всего подсобное хозяйство какого-нибудь занюханного ПТУ, в котором готовили механизаторов. Пока не появилась Зона.
Еще здесь был дождь. Он в полном смысле этого слова стоял стеной. Густой, обильный, кажущийся нескончаемым. Метрах в пятидесяти от полуразрушенной фермы он обрывался, словно обрезанный ножом. Там было тепло, сухо, светило солнышко. В придачу к ним было небольшое стадо гигантских кабанов. Здоровенные зверюги с истошным визгом носились друг за другом, грелись на солнце, тупо глядя остекленевшими от удовольствия глазами в одну точку, и копались в земле, отыскивая в ней какие-то съедобные корешки.
Не нравилось Анне это соседство, но она надеялась, что хрюшки из тепла и благости в промозглую сырость не полезут. Было у нее такое ощущение.
— Где они находятся? — спросил Стасик.
Определить это было нетрудно. Через минуту она ответила.
— Их двенадцать. Половина у главных ворот и возле них. Я так понимаю, несмотря на дождь, ждут лохов. Хотя в это время их ловить, наверное, легче. Вторая половина на втором этаже дома, расположенного справа от ворот. Там у них, похоже, штаб.