Пуля Дум-дум
Шрифт:
– Привет, Антония! – пропищал я испуганным противным фальцетом. – Опять бегала по деревьям, да?
Теперь она нарядилась совсем иначе, чем накануне.
На ней был раздельный купальный костюм, и на обычной стройной девушке он выглядел бы потрясающе. Но на Антонии все смотрелось просто ужасно. Ее купальнику едва удавалось удерживать массу здорового женского тела в нужном положении, и мне стало страшно при мысли, что в любую секунду вздутая пухлая масса вывалится наружу, обрушится на меня, и я навсегда окажусь погребенным в теплых, удушливых складках.
– Где он? – Ее глаза
Я почувствовал, что мои барабанные перепонки вот-вот начнут лопаться от ударной волны вибрирующего баса.
– Ты говоришь о Полнике? – спросил я, удивляясь, что из моего горла исходит какое-то слабое бульканье.
– О ком же еще? – взволнованно выдохнула гигантша. – О моей любимой обезьяне!
Она подчеркнула свои чувства глубоким вздохом, потом, чтобы восстановить потерю воздуха, сделала глубокий вдох, запрокидывая при этом голову далеко назад. И опять у меня возникло ощущение, что на меня неотвратимо идет лавина. Я беспомощно наблюдал, как две округлые, огромные, выходящие за всякие разумные пределы горы надвигаются на меня. И столкновения не избежать.
При ударе я неожиданно почувствовал что-то определенно приятно-мягкое и ошибочно подумал, что самое худшее уже позади. Затем Антония сделала еще один глубокий вдох, ее массивные груди придавили меня с сокрушительной силой опрокинувшегося вагона-, и в следующее мгновение я оказался беспомощно пригвожденным к стене, не успев даже пикнуть.
– Антония, дорогая, – послышался издалека голос Попа Ливви. – Тебе не кажется, что ты слегка прижала лейтенанта?
– Он мне не говорит, что он сделал с моим коротышкой, – гневно отозвалась она.
– Может, он не говорит потому, что ты не даешь ему дышать, – резонно заметил Поп. – Отступи немного назад Я уверен, он все тебе расскажет.
Слава Богу, наконец-то давление спало с моей груди.
Несколько раз я жадно поймал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание, а мои грудные мышцы выражали безмолвную благодарность за временное облегчение.
– Сержант заболел и находится дома, – объяснял я осипшим голосом. – Серьезный ушиб ребер. Завтра, думаю, с ним все будет в порядке.
– Бедняжка, – взволнованно закаркала она, а я тем временем зачарованно пялил глаза на ее дрожащее тело. – Я возьму его с собой на ферму в долине, что по ту сторону горы. Он сможет сидеть и отдыхать в тени и наблюдать, пока я буду бороться с быком.
– Я уверен, что ему это понравится, – с живостью согласился я.
– Для моего маленького коротышки это будет день любви, – продолжала она страстно. – Скажи ему, пусть приходит пораньше. – С этими словами она выплыла в коридор, и комната сразу показалась больше, приняв прежние размеры.
Я поковылял в угол и тяжело опустился на кровать.
Пошарив и нащупав сигарету в пачке, я уже собирался зажечь спичку, когда под моими подошвами прогремело шесть оглушительных выстрелов. Завопив от испуга, я отшатнулся назад, инстинктивно оторвав ноги от пола.
– Черт побери! – завопил я. – Что это значит?
Поп Ливви откашлялся, как бы извиняясь.
– Ничего страшного, всего лишь Себастьян стреляет в подвале, – объяснил он. – Вы скоро к этому привыкните.
Чувствуя себя полным идиотом, я опустил ноги и вопросительно посмотрел на Попа.
– Поп, – начал я слабым голосом, – вы не возражаете, если я задам вам один вопрос?
– Валяйте, – ответил он. – Задавать прямые вопросы – такова ваша работа, разве не так?
– Что это за место, которым вы здесь управляете? – Похоже, я несколько переусердствовал, стараясь придать своему голосу нарочитое спокойствие.
Он тихонько щелкнул языком.
– Должно быть, когда вы в первый раз попали сюда, вам это место показалось сумасшедшим домом! Понимаю, лейтенант, и если вы обладаете терпением и готовы слушать, то у меня достаточно времени, чтобы все вам рассказать.
– Начинайте, – сказал я и закурил сигарету, довольный тем, что все обошлось без очередного мощного эмоционального всплеска.
Поп Ливви удобно взгромоздился на край кровати; несколько секунд он смотрел на меня и как бы сквозь меня. Когда он заговорил, я заметил, что в его глазах появился теплый блеск затаенной боли.
– История началась давно, сразу после войны. Я был танцором, и у меня появилась заветная мечта. Представляете, я намеревался стать вторым Фредом Астером, еще одним Джином Келли. Все, что мне нужно было, – верный шанс. Человек, который заметил бы меня в нужное время, в нужном месте. Я обладал талантом, у меня было много работы – в шоу, на Бродвее, – вы понимаете, что это такое. Не буду обременять вас подробностями, лейтенант, – продолжал он. – Но во время одного из таких шоу я встретил певицу из хора – и влюбился. Она казалась мне настолько прекрасной, что я ничего не мог с собой поделать. Я влюбился, как юнец, с первого взгляда. Ах, Гвен Лизандер, с огромными темными глазами и мягкими черными волосами, что ореолом обрамляли ее голову, будто облако! Мне кажется, она чувствовала то же самое по отношению ко мне с самой первой встречи. Как бы там ни было, но мы сразу же поженились – союз, который вскорости стал профессиональным.
Вот так мы начинали, – продолжил он после короткой паузы. – "Ливви и Лизандер" – мы стали довольно известными: сцена, кино, Бродвей, со временем люди узнали о нас, и если мы не попали в высшую лигу, то, по крайней мере, были от нее недалеко. Мы гастролировали по всей стране, а когда миновало уже почти два года, после свадьбы получили прекрасное приглашение поехать в Англию и принять участие в королевской программе. Можно без ложной скромности сказать, что за короткое время мы добились хороших успехов.
Он помолчал.
– Недели за две до того, как нам предстояло лететь в Англию, жена получила письмо, в котором сообщалось о том, что ее мать серьезно больна, и, естественно, Гвен решила немедленно ехать к ней. Родной город Гвен находится на Среднем Западе, далеко от Нью-Йорка, а нам нужно было еще многое сделать, прежде чем отправиться в Лондон. Поэтому мы решили, что она навестит свою мать, а я останусь в Манхэттене и закончу приготовления к отъезду.
Теплый, печальный свет вдруг исчез из его глаз, как будто кто-то неслышно щелкнул выключателем.