Пуля вместо отпуска

Рабе Петер

Пэндер явно напрягся. Он щелкнул левой подтяжкой, потом правой. И так быстро, что два хлопка слились в один. Пэндер всегда принимал все близко к сердцу, и это не позволяло ему расслабиться.

— Я стою у руля и двинусь лишь тогда, когда буду готов. — Он выплюнул жвачку изо рта, а затем втянул ее обратно. — А я готов, — вдруг заявил он.

Это произвело тот эффект, который и ожидал Пэндер. Он удовлетворенно переводил взгляд с одного мужчины на другого, пока они молча продолжали ждать.

— Судите сами. — Он начал загибать пальцы. — Фелл уехал, и я заправляю всем за него. Синдикату в Лос-Анджелесе нравится моя работа.

Они приказали мне держаться ближе к Феллу и следить за всеми его сигналами. На этой неделе у них заседание пройдет без Фелла. По-моему, это уже и есть самый настоящий сигнал. Вот почему мы сидим здесь и ждем Аронсона. Он прибудет из Лос-Анджелеса, чтобы дать мне знать, что делать дальше.

Пэндер умолк, наблюдая, какое впечатление произвели его слова.

— Ты собираешься попереть Фелла? — откровенно осведомился Рой.

— Он уже и так на последнем издыхании.

— Ох, уж это точно! — согласился Рой. Он снова начал вращать стетсон на мыске ноги. — Пожалуй, его пора расцвета миновала.

Пэндер набрал воздуха в легкие, и когда заговорил опять, то его голос прозвучал жестко и громко:

— Я как нельзя лучше подхожу для этой работы — это вам всем должно быть известно. Я собираюсь возглавить организацию и не желаю, чтобы у меня путались под ногами всякие там безнадеги. Вот оно как!

— Я с тобой, — произнес Вилли.

Молчавший до сих пор мужик кивнул, не раскрыв по-прежнему рта.

— Может, сначала все же дождемся Аронсона? — предложил Рой.

— Именно поэтому мы и здесь — ждем известий.

— А что, если так ничего и не дождемся? — не унимался Рой.

Но его вопрос на сей раз даже не смутил Пэндера. Он уже все прикинул и видел все крупным планом — отчетливо и ясно. Фелл отсутствовал уже больше месяца, и было предостаточно времени, чтобы изменить положение вещей наилучшим, по его мнению, образом. Он так долго и терпеливо дожидался своего часа, что Фелл просто перестал опасаться подвоха с его стороны. Никогда и ни в чем не подозревал своего помощника и держал ухо востро лишь с теми, кто, по его мнению, представлял настоящую опасность. Фелл учил Пэндера, как дергать за ниточки, управляя людьми, был всегда настроен к нему дружески и совсем не производил впечатление человека, способного смести всех на своем пути. Правда, про Фелла ходили слухи, что он из тех, кто мягко стелет, да жестко спать, и прекрасно умеет пускать пыль в глаза, чтобы усыпить бдительность. Но Пэндер сейчас всячески гнал от себя эти мысли. Главное, что Фелл уехал и все оставил на Пэндера и что теперь Феллу крышка, раз они все собрались на совещание в связи с его долгим отсутствием.

— Мне что-то послышалось! — сказал, насторожившись, Вилли.

Они все превратились в слух и сначала ничего не уловили, кроме глухого гула охлаждающей системы в ближайшем помещении. Затем в коридоре раздались шаги, приближающиеся к двери.

Вошел Аронсон, вспотевший и выглядевший усталым.

— Клянусь Господом Богом, здесь у вас прохладно! — вырвалось у него.

— Ну? Так где ты пропадал весь день?

— Они поздно собрались, — объяснил Аронсон и достал сигарету. — Кроме того, о многом надо было переговорить. — Он закурил.

— Ну? А как насчет заветного словца, будь оно проклято?

Аронсон, с наслаждением затянувшись, неопределенно пожал плечами:

— Ни гугу, Пэндер! Даже и речи не было.

Теперь они просто слушали гул, доносящийся

из соседнего помещения, и молчали. Все взгляды были устремлены на Пэндера.

Он держал себя тихо, передумав в эти мгновения о многом, а затем внезапно выплюнул жвачку:

— Так-таки ничего и не сказали? Ни да, ни нет?

— Честно, Пэндер, ничего. Я все время ошивался поблизости, пропустил с некоторыми из них по стакашке, и все, что услышал при этом, было: «Не рви на себе рубашку», «Скажи Пэндеру, пусть старается», «Передай ему, что он толковый малый» — ну и все такое прочее из той же кучи дерьма.

— Я покажу им, какой я толковый малый! Они же не сказали «нет»? Ведь не сказали же? И не вычеркнули меня из списка, ведь не вычеркнули же?

Фелл уехал, и Пэндер здесь у них наготове. Там в Лос-Анджелесе они просто наблюдают за тем, насколько толковым малым он себя выкажет.

— Ну что ж, я в игре! — произнес решительно Пэндер. — Пора и нам шевелиться.

Рой, Вилли и молчаливый тип поднялись со стульев и, встав в кружок, поджидали Пэндера. Аронсон открыл дверь, и они оба вышли. Пэндер поравнялся с Аронсоном и ухватил его за руку.

— Послушай, разве они так ничего и не сообщили о Фелле? Не сказали, где он может быть?

— Дьявольщина! — вырвалось вдруг у Аронсона. — Да они думают, что тебе-то это наверняка известно.

Глава 3

Высокие портьеры были задернуты, не давая солнцу проникнуть в комнату, так как Дженис спала обычно допоздна. Когда она открыла глаза, то потянулась всем телом и без малейшей раскачки сразу же села в постели. Она выбралась из нее, провела руками по каштановым волосам и раздвинула шторы. Дженис видела из окна ипподром. Вернувшись в спальню, стянула через голову дорогую ночную рубашку, которая упала на пол к ее ногам, и, обнаженная, направилась к двери. Открыв ее, она окликнула: «Рита, я встала». Затем пошла в ванную, с удовольствием думая о чашке кофе, который ожидал ее потом.

Дженис приняла душ, всячески избегая попадания воды на волосы. Смыв мыло, она еще немного постояла под душем, ощущая, как горячие упругие струи приятно массируют кожу. Затем, вытеревшись, забеспокоилась о своем весе; вспомнила, что в двадцать она была сплошные кожа да кости; в тридцать — уже в теле, а теперь, пять лет спустя, пожалуй, самое оно. Да что думать обо всем этом? Она была высока, хорошо сложена, и — главное — это нравилось Феллу.

Дженис оделась, слегка подмазала губы, лишь затем, чтобы ее маленький ротик выглядел еще более живым. По привычке пробежалась пальцами по векам, выгнув кверху свои длинные ресницы, — в течение дня, как правило, она всем этим уже больше не занималась. Глаза у нее были ласковыми и теплыми. Ей нравились ее глаза именно за это, да и Феллу они такими были по душе.

Дженис спустилась по лестнице на нижний этаж: там, в больших комнатах, казалось прохладнее. Ее кофе уже ждал на столике у окна, выходящего на большой газон перед домом. Дождевальная установка была включена, и вокруг нее клубился искусственный туман, который выглядел странным на этом ярком солнце и на фоне кактусов вдоль подъездной дорожки. Дженис, оторвав взгляд от кактусов, не узнала большой автомобиль, припаркованный у фасада. Зажгла сигарету, затянулась и отпила глоток кофе. Так и сидела, слушая шаги Риты по выложенному плиткой холлу. Рита отвечала кому-то у двери: