Пурпурная лилия
Шрифт:
— Империи? — осторожно переспросил Бретт. — Где?
Бурр хитро улыбнулся в ответ и пожал плечами.
— Кто знает? Возможно, западнее реки Сабины. Возможно, в Мексике. Если случится война с Испанией, откроются великие возможности для умного человека.
Бретт сделал вид, что заинтересовался, и Бурр попался на эту уловку.
— У меня есть план, великий план, и он, кажется, уже начинает воплощаться в жизнь. — Бурр огляделся, не желая, чтобы их подслушали. — По дороге сюда я встретился с генералом Уилкинсоном, и мы о многом переговорили с ним… О, все это может быть чрезвычайно интересно таким молодым людям, как вы…
Бурр больше ничего не добавил, и Бретт понял, что это великолепный мастер, привлекающий к себе людей сказками, в которые так хочется верить. Одним он предлагал безопасные поселения, другим — завоевание Мексики, и всем на выбор убийство, предательство, измену…
В конце своих размышлений Бретт пожал плечами и сказал рассудительно:
— Убийца? Да нет, Морган, не думаю. Впрочем, что мы знаем о людях? Несомненно, Бурр умеет привлечь к себе людей, но что-то в нем есть отталкивающее. Ради Бога, вспомни только, как он чуть не отобрал президентское кресло у Джефферсона в 1800 году! А Александр Гамильтон! Его же обвиняли в попытках убить Бурра! Ничего себе, приятный человек!
— Все, что ты говоришь, правильно, но откуда нам известно, что он в самом деле собирается убить президента Соединенных Штатов? — взволнованно возразил Морган. — Что тебя привлекает в Бурре? Летом, когда мы встретились, ты сказал, что сидишь в городе из-за Бурра. Что-то там говорил о Бурре и нашем генерале Уилкинсоне.
— А тебе не кажется их связь более, чем интересной? — внезапно спросил Бретт. Морган развел руками.
— Не знаю, Бретт. Ходили сплетни, что ему приплачивает Испания, но это ничего не объясняет. Никто ни до чего не может докопаться. Кажется, это все равно что поймать рукой дым.
Встав и поставив пустой бокал на край стола, Бретт принялся ходить по комнате.
— Тебе известно о привычке президента Джефферсона нанимать людей благородного происхождения, чтобы они исполняли для него грязную работу? Представители благородных семейств возят его частную почту и шпионят для него.
Морган, замер. Не сводя глаз с Бретта, он спросил:
— Ты за этим ездил в Северную Африку? И поэтому так интересуешься связями Бурра и Уилкинсона? Для Джефферсона?
Бретт неохотно кивнул.
— Я не выдаю ничьи секреты, открывая тебе эту тайну, но ты прав, в Египет я отправился по его поручению. Джефферсон хотел знать, что там происходит, но не из официальных источников. Ему нужна была информация от человека, не связанного никакими политическими симпатиями, которому он мог бы всецело доверять.
— Этим человеком оказался ты? Бретт снова кивнул.
— В конце 1804 года он узнал от моего отца, что я вернулся из Индии и опять собираюсь в путешествие. — Бретт слабо улыбнулся. — Так и получилось, что я стал агентом Джефферсона.
— Джефферсон подозревал Бурра?
— Не знаю, подозревает ли он о заговоре… Думаю, президент не доверяет коротышке Бурру. Прошлым летом, когда я оставил бродяжничество и осел здесь, он попросил меня выяснить, нет ли чего подозрительного за Бурром или Уилкинсоном. Что мне было делать?
Вопрос был явно риторический, и Морган не стал отвечать, только кивнул, давая понять, что он согласен с другом.
— Знаешь, на сегодняшний день мне нечего прибавить к твоей информации… Это письмо от Итона — первое, в котором я прочитал имя Бурра.
— А твой друг Джейсон Сэвадж ничего не говорил?
— Ага! — трагическим голосом воскликнул Морган, смеясь синими глазами. — Я знал, что есть какая-то особенная причина, почему он пригласил меня к себе.
Бретт смущенно улыбнулся.
— Это не единственная причина. Но мне, честное слово, нужно знать твое мнение о письме Итона, и было любопытно, не написал ли тебе Сэвадж, например, о Бурре… или Уилкинсоне.
— Я ничего не слышал о Джейсоне с прошлого года, когда он приезжал с семьей к нам в Сан-Андрэ-шато. Но я могу ему написать и рассказать о письме Итона. Может быть, он что-нибудь и знает.
— Хорошо бы.
Вновь наполнив бокалы, Бретт и Морган выпили, каждый погруженный в свои мысли. В конце концов Бретт нарушил молчание.
— Я много думал о том, что заставляет человека предавать свою родину и что ему нужно для этого. — Он стал разгибать пальцы. — Во-первых, это должен быть несчастный человек, которому нечего терять. Во-вторых, чтобы привлечь на свою сторону людей, он должен обладать несомненным обаянием и умением убеждать. У Бурра есть и то, и другое. Однако ему еще нужны деньги. Много денег, чтобы иметь людей и оружие… — Бретт подался вперед. — У него были тайные встречи с генералом Уилкитнсоном, и что они обсуждали — одному Богу известно. Но что бы ни планировал Бурр, вторжение в Мексику, о чем уже поговаривают, или провозглашение оппозиционного правительства, — ему нужны люди и оружие. Конечно, из них двоих более опасен Уилкинсон. Как командующий вооруженными силами страны он имеет большую власть… и Бурр с его помощью может спровоцировать войну с Испанией. А если ему понадобится взять Новый Орлеан, так он сделает это, и никто даже глазом не успеет моргнуть.
— Да, но зачем все эти игры Уилкинсону? — Он — один из первых людей в стране, да еще, по слухам, имеющий немало денег, которые дает Испания. Зачем ему предавать оба государства?
Бретт на минутку смешался.
— Вот тут ты меня поймал, — признал он. — Все вполне логично, пока я не касаюсь этого вопроса…
Морган фыркнул.
— Мне кажется, ты слишком много времени провел с Итоном в пустыне! — заявил он с грубоватостью старого друга.
— Может быть, — охотно согласился Бретт. — Мне хотелось бы побольше знать об Уилкинсоне. Я думаю, что наблюдать надо больше за ним, чем за Бурром, который только и может, что плести свои заговоры на словах, зато Уилкинсон с его положением и властью вполне может проводить их в жизнь.
Вскоре Морган уехал, пообещав написать Джейсону Сэваджу и напомнив Бретту об обещании привезти Сабрину в Сан-Андрэ-шато, как только Леони благополучно разрешится от бремени. Бретт усмехнулся, но возражать не стал.
Оставшись один в библиотеке, Бретт зашагал по комнате, не в силах сразу отвлечься от мыслей о Бурре и Уилкинсоне.
Постучали в дверь. Эндрю сообщил, что дамы ожидают господина в гостиной.
Когда он вошел в элегантную, голубую с золотом, гостиную, то сеньора де ла Вега, оглядев его костюм, в котором он встретил их несколько часов назад, фыркнула и произнесла ледяным шепотом: