Пушкин в 1937 году
Шрифт:
От наших писателей скульпторы вправе ожидать творческой помощи, деловых указаний и плодотворных идей.
Наш прекрасный Ленинград — город неиссякаемой творческой энергии — вместе с тем является городом-памятником, городом-музеем.
По старым гранитным камням Невской набережной некогда бродил вдохновенный Пушкин, любуясь чугунно-бронзовым ажуром решетки Летнего сада. На другой стороне Невы высились, как высятся и сейчас, серые бастионы Петропавловской крепости, страшной тюрьмы
И таких памятников немало в нашем городе, неразрывно связанном с жизнью и трудом многих великих политиков, писателей, ученых, художников. Сейчас настала пора в бронзе и граните запечатлеть их образы, дорогие каждому гражданину нашего города, нашей прекрасной страны.
Постановлением правительства решено воздвигнуть в Ленинграде памятники Пушкину, Горькому, академику Павлову. В будущем намечено также поставить памятники Чернышевскому, Добролюбову и Белинскому. И первый вопрос, который возникает при мысли об этих монументах, — как их делать?
Насколько мне известно, правительственной комиссией по сооружению памятников Пушкину в Москве и Ленинграде решено в Ленинграде соорудить однофигурный монумент. Мне кажется, что такое решение несколько ограничивает творческие возможности скульпторов. Вот, например, в Москве, по идее Горького, будет строиться на холме при слиянии Яузы и Москва-реки Дворец мировой литературы. Перед этим дворцом предполагается соорудить грандиозный памятник Пушкину, где фигура поэта будет дана в окружении персонажей его произведений. Памятник будет сооружен значительных размеров, и, после того как работы по его сооружению будут закончены, неудачный памятник Пушкину на Тверском бульваре будет снят.
Л. В. Шервуд. Пушкин.
Гипс. 1902.
Возможно, что и ленинградские скульпторы хотели бы представить не однофигурные проекты, а дать Пушкина либо в окружении его друзей, либо в окружении персонажей его произведений, либо, наконец, в какой-то иной, но многофигурной композиции.
Кроме памятника Пушкину в Ленинграде будет сооружен памятник великому пролетарскому писателю Алексею Максимовичу Горькому. Наиболее подходящими местами для него я считаю Центральный парк культуры и отдыха и площадь перед новым Дворцом советов. Место в ЦПКиО особенно подходит, потому что Горький был тесно связан с рабочими массами, он был одним из тех людей, которые вызвали к жизни творческую и художественную самодеятельность многомиллионных масс трудящихся.
Для скульптора Горький представляет собой благодарную, но и трудную фигуру. Он не укладывается просто в характерную статую, черты его лица и фигура не дают мотива для решения памятника в какой-то классической форме. Памятник Горькому требует совсем иного, нового решения. И совершенно очевидно, что он должен быть динамичен. Горький всю жизнь был в непрестанном движении, в непрестанном творческом горении, и давать его фигуру в статике, положении покоя — невозможно.
Есть предложение поставить памятник Горькому в маленьком сквере на углу Кировского и Горьковского проспектов. Это неудачное место. При выборе его обычно основываются на том, что Горький жил неподалеку, на бывшем Кронверкском проспекте. Но это лишь маленький эпизод из его жизни. Горький бродил по странам, по миру, и не следует памятник ему связывать с каким-то местом, где он жил, к тому же в течение не очень продолжительного времени.
Из великих писателей намечено еще запечатлеть в бронзе образы Чернышевского, Добролюбова и Белинского. Мне кажется, что не нужно памятники этим писателям ставить в различных местах нашего города. Вот Горький предложил в свое время установить целый ряд памятников крупнейшим писателям мира около Дворца мировой литературы в Москве. Я думаю, что при планировке нового большого Ленинграда следовало бы предусмотреть сооружение Дворца искусств и около него установить ряд памятников деятелям литературы и искусства.
ЦК партии постановил воздвигнуть памятник Пушкину в Москве и в Ленинграде. Мне выпала честь участвовать в закрытом конкурсе проектов памятника для Москвы. Памятник предполагается многофигурный, выражающий всю мощь литературной культуры и богатство образов Пушкина. Место для памятника намечается на холме у слияния рек Москвы и Яузы.
Задача создания монументального памятника Пушкину очень трудна. Я включился в конкурс, но побаиваюсь: найду ли нужные и значительные пластические образы?
Мне кажется, что по поводу всех предыдущих выступлений нужно дать небольшое разъяснение.
Пушкин настолько рельефен, настолько живописен, насыщен жизнью, плотью, кровью, что он сам себя иллюстрирует. Рядом с его образами как-то нельзя представить себе иллюстрацию. Он сам уже иллюстрировал себя. Его образы представляются так ярко, что иллюстрации — это плохой перевод, неравноценный Пушкину.
Пушкин — гений. Найти такого гения, который в рисунке был бы равноценен Пушкину, сейчас невозможно. Трудно передать эту мощь, эти образы, былинные и лирические. Когда я как скульптор думаю об образах Пушкина, то у меня мысли сводятся к глыбам гранита и мрамора. Лирическую часть произведений Пушкина я думаю охарактеризовать тонкими бронзовыми барельефами, в которых можно рассказать о целом ряде лирических переживаний.
В. Н. Домогацкий. Пушкин. Бюст.
Гипс. 1926.
Я хочу сказать, что только такими путями вы приведете образы Пушкина к монументальной стихии, только так возможно дать сильную, значительную форму.
Я уже работал над Пушкиным в скульптуре, это было в 1902 году. Когда Бенуа открывал выставку, посвященную юбилею Пушкина, помещенную в реставрированной квартире Пушкина, то он взял бюст Пушкина моей работы как наиболее отвечающий его представлениям о Пушкине. Это был первый, недоработанный экземпляр. История моей работы над этим бюстом очень своеобразна: вернулся я в то время из Парижа, от Родена, и ко мне обратился инженер Шевалев, с которым я работал за Невской заставой, с просьбой сделать бюст Пушкина для выстроенного тогда народного театра и библиотеки.
Охота работать у меня была страшная. Тема и назначение работы воодушевляли. А условия работы были вот какие — было ассигновано 75 рублей. За эти деньги я работал три месяца. Я искал в Пушкине роденовских принципов, я вглядывался в профиль Пушкина, мне чудился в нем кусок пламени, и это дало мне основу для пластической темы. Насколько это удалось мне — не знаю.
Условия нашей работы сейчас, конечно, несравнимы с прежними. Есть все основания надеяться, что сейчас скульпторы добьются лучших результатов.