Пушкин в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников
Шрифт:
Вчера на бале у Щербининой встретил Пушкина. Он очень мне обрадовался. Свадьба его была 18-го, т.е. в прошлую среду. Он познакомил меня с своею женою, и я от нее без ума. Прелесть как хороша. Сегодня вечером еду к ним.
А. И. Кошелев – кн. В. Ф. Одоевскому, 21 февр. 1831 г., из Москвы. – Рус. Стар., 1904, т. 118, с. 203.
На Пушкина всклепали уже какие-то стишки на женитьбу; полагаю, что не мог он их написать неделю после венца; не помню их твердо, но вот `a peu pr`es [147] смысл:
147
Почти
Как-то эдак [148] . Он, кажется, очень ухаживает за молодою женою и напоминает при ней Вулкана с Венерою.
А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, 23 февр. 1831 г. – Рус. Арх., 1902, т. I, с. 54.
Я женат – и счастлив. Одно желание мое, – чтоб ничего в жизни моей не изменилось: лучшего не дождусь. Это состояние для меня так ново, что, кажется, я переродился.
148
Ср. в черновых набросках «Египетских ночей»: «Но главною неприятностью платится мой приятель: приписывание множества чужих сочинений, как-то… о женитьбе, в котором так остроумно сказано, что, коли хочешь быть умен – учись, коли хочешь быть в аду – женись» (В. Е. Якушкин. Рукописи Пушкина, хранящ. в Румянцевском музее. – Рус. Стар., 1864, т. 44, с. 533).
Пушкин – П. А. Плетневу, 24 февр. 1831 г., из Москвы.
Пушкин славный задал вчера бал. И он, и она прекрасно угощали гостей своих. Она прелестна, и они, как два голубка. Дай бог, чтобы всегда так продолжалось. Много все танцевали, и так как общество было небольшое, то я также потанцевал по просьбе прекрасной хозяйки, которая сама меня ангажировала, и по приказанию старика Юсупова: «И я бы танцевал, если бы у меня были силы», – говорил он. Ужин был славный; всем казалось странным, что у Пушкина, который жил все по трактирам, такое вдруг завелось хозяйство. Мы уехали почти в три часа. Была вьюга и холод.
А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, 28 февр. 1831 г. – Рус. Арх., 1902, т. I, с. 56.
Веселья у нас очень много, балы и театр всякой день у всех, Пушкина, автора, свадьба была, и у них бал, и у Лазарева, и у общева жениха, у Пашкова, катанья молодых.
В. А. Баранова – своему зятю П. С. и дочери П. Н. Шишкиным, 28 февр. 1831 г., из Москвы. – Из архива Е. Н. Опочинина (неизд.).
Молодые Пушкины, до переезда весною в Царское Село, жили со дня свадьбы во втором ярусе большого дома (Хитровой – Переп., II, 231) на Арбате, между церквами Николы в Плотниках и Св. Троицы. Отец позволил Пушкину заложить в Опекунском Совете Нижегородскую деревню. Из полученных денег (до 40 тыс.) он заплатил долги свои и, живучи около трех месяцев в Москве, до того истратился, что пришлось ему заложить у еврея Веера женины бриллианты, которые потом и не были выкуплены.
П. И. Бартенев со слов П. В. Нащокина. – Рус. Арх., 1902, т. I, с. 55.
Теща Пушкина, заложив бриллианты и изумруды, предоставила их Пушкину с женой с тем, чтобы они их выкупили. А г. Бартенев в «Рус. Арх.» 1902 г. уверяет, будто их заложил сам Пушкин.
Соч. Пушкина под ред. П. А. Ефремова. 1903, т. VII, с. 443.
Была
Марья Федоровна (крестьянка с-ца Захарова). – Москвитянин, 1851, № 9–10, с. 32.
Марья с особенным чувством вспоминает о Пушкине, рассказывает о его доброте, о подарках ей, когда она прихаживала к нему в Москву.
С. П. Шевырев. Воспоминания о Пушкине. – Л. Н. Майков, с. 324.
Пушкин радовался, как ребенок, моему приезду, оставил меня обедать у себя и чрезвычайно мило познакомил меня со своею пригожею женою. Не воображайте однако же, чтоб это было что-нибудь необыкновенное. Пушкина – беленькая, чистенькая девочка с правильными чертами и лукавыми глазами, как у любой гризетки. Видно, что она неловка еще и неразвязна; а все-таки московщина отражается на ней довольно заметно. Что у ней нет вкуса, это было видно по безобразному ее наряду; что у нее нет ни опрятности, ни порядка, – о том свидетельствовали запачканные салфетки и скатерть и расстройство мебели и посуды.
В. И. Туманский – С. Г. Туманской, 16 марта 1831 г., из Орла. – Стихотворения и письма. СПб., 1912, с. 310.
Месяц, а может, и больше, после его свадьбы, пошла я как-то утром к Иверской, а оттуда в город, по площади пробираюсь. Гляжу, богатейшая карета, новенькая, четвернею едет мне навстречу. Я было свернула в сторону, только слышу громко кто-то мне из кареты кричит: «Радость моя, Таня, здорово!» Обернулась я, а это Пушкин, окно спустил, высунулся в него сам и оттуда мне ручкой поцелуй посылает… А подле него красавица писаная – жена сидит, голубая на ней шуба бархатная, глядит на меня, улыбается.
Цыганка Таня (Т. Д. Демьянова) в передаче Б. М. Маркевича. – Б. М. Маркевич. Соч., т. XI, с. 136.
Наталья Ивановна была очень довольна. Она полюбила Пушкина, слушалась его. Он с нею обращался, как с ребенком. Может быть, она сознательнее и крепче любила его, чем сама жена. Но раз у них был крупный разговор, и Пушкин чуть не выгнал ее из дому. Она вздумала чересчур заботиться о спасении души своей дочери. У Пушкиных она никогда не жила.
Кн. Е. А. Долгорукова по записи П. И. Бартенева. – П. И. Бартенев. Рассказы о Пушкине, с. 64.
Хлопоты и затруднения этого месяца, который у нас не мог быть назван медовым, до сих пор мешали мне написать вам.
Пушкин – Е. М. Хитрово, 26 марта 1831 г., из Москвы. – Письма Пушкина к Хитрово, с. 18 (фр.).
В Москве остаться я никак не намерен; причины тому тебе известны, и каждый день новые прибывают. После Святой отправляюсь в Петербург. Знаешь ли что? мне мочи нет, хотелось бы к вам не доехать, а остановиться в Царск. Селе. Мысль благословенная! Лето и осень таким образом провел бы я в уединении вдохновительном, вблизи столицы, в кругу милых воспоминаний и тому подобных удобностей. А дома, вероятно, ныне там недороги; гусаров нет, двора нет – квартир пустых много. С тобою, душа моя, виделся бы всякую неделю, с Жук. также. Петербург под боком, жизнь дешевая, экипажа не нужно. Чего, кажется, лучше? Подумай об этом на досуге, да и перешли мне свое решение. Благодаря отца моего, который дал мне способ получить 38 000 р., я женился и обзавелся кой-как хозяйством, не входя в частные долги. На мою тещу и деда жены моей надеяться плохо, частью от того, что их дела расстроены, частью и от того, что на слова надеяться не должно. По крайней мере, с своей стороны я поступил честно и более нежели бескорыстно. Не хвалюсь и не жалуюсь, ибо женка моя – прелесть не по одной наружности, и не считаю пожертвованием того, что должен был я сделать.