Пушкин в жизни. Спутники Пушкина (сборник)
Шрифт:
Раньше это стихотворение Пушкина относили к А. П. Керн, но теперь, на основаниях, очень малоубедительных, считают обращенным к графине Агр. Фед. Закревской. Если уж приурочивать поэтические произведения к конкретным лицам и фактам, то скорее всего возможно отнести стихотворение именно к А. П. Керн: Закревская бравировала своим отношением к свету, дерзко смеясь, шла ему наперекор, – какие по отношению к ней возможны были утешения и «жаления»? Г-жа же Керн задирать никого не хотела и хотела только одного – чтобы ей предоставили жить, как она хочет. Пушкин называл ее «вавилонской блудницей» – верно. Но и несколько лет назад, когда он упорно добивался неплатонической благосклонности этой «премиленькой вещи», – он какой-то поэтической стороной души воспринял ее как «гений чистой красоты». Так и теперь. Пусть она по приговору света «на честь утратила права», – в высшем, поэтическом плане он отказывался клеймить ее «заблуждения», делил ее страдания и выступал против всех единственным другом заклейменной женщины.
Анне Петровне уже сорок лет. Начинается третий этап ее переменчивой жизни. В корпусе обучается кадетик Александр Васильевич Марков-Виноградский, троюродный ее брат. Он на двадцать лет моложе Анны Петровны. Страстно полюбили друг друга, сошлись. Он окончил корпус, вышел артиллерийским офицером. В 1846 г. умер муж Анны Петровны, генерал Керн. После него она получила хорошую пенсию. Вдова при новом замужестве теряла пенсию. Это не остановило Анну Петровну, – она обвенчалась с Марковым-Виноградским и, таким образом, лишилась пенсии. Отец, возмущенный ее браком, лишил Анну Петровну всякой материальной поддержки. Муж ее, еще до женитьбы вышедший из военной службы, служил в мелких должностях. Началась жизнь, полная нужды и лишений, но в то же время освященная самой горячей, неостывающей взаимной любовью. В нежной их влюбленности друг в друга было что-то комически-трогательное. В 1864 г. с ними познакомился И. С. Тургенев и писал г-же Виардо об Анне Петровне: «В молодости, должно быть, она была очень хороша собой, и теперь еще, при всем своем добродушии (она не умна), сохранила повадки женщины, привыкшей нравиться… У нее есть муж, на двадцать лет моложе ее, приятное семейство, немножко даже трогательное и в то же время комичное». Около этого же времени с супругами Виноградскими встречался П. А. Ефремов. «Мужа она совсем подчинила себе, – рассказывает он, – без нее он был развязнее, веселее и разговорчивее, сама же она – невысокая, полная, почти ожиревшая и пожилая, – старалась представляться какой-то наивной шестнадцатилетней девушкой, вздыхала, закатывала глаза и т. п.». Идиллия продолжалась тридцать лет. Оба они умерли в 1879 г., она через четыре месяца после него.
Петр Маркович Полторацкий
(ок. 1775 – после 1851)
Отец А. П. Керн, женат был на Екатерине Ив. Вульф. Родители его владели 4000 душ, многими винокуренными и другими заводами и откупами. Детей у них было 22 человека. Служил в лейб-гвардии Семеновском полку, в 1796 г. вышел в отставку подпоручиком, впоследствии состоял лубенским уездным предводителем дворянства. Был фантазер и прожектер, затевал грандиозные предприятия, на которых неизменно прогорал. В 1812 г., например, продал на вывод полтораста душ своих крестьян, накупил скота, сварил из него бульон, повез его в Петербург, чтобы продать в казну для продовольствия армии, но не хотел дать взятку, и бульон не приняли. Тогда он свез его в Москву. Бульон достался войскам Наполеона. В Киеве, не имея гроша денег, вздумал строить огромный дом для помещения всех лучших магазинов, на манер парижского Пале-Рояля. Нанял рабочих, приступил к стройке и стал объезжать купцов и убеждать их заплатить ему вперед годовую плату за предлагаемые помещения. Никто не согласился, и затея кончилась процессом с рабочими и подрядчиками. Изобрел какую-то пушку в бочке, которую легко везла одна лошадь. Этим он очень рассмешил военных, которым поручено было произвести пробу. От первого выстрела бочка разлетелась. Был самодур и деспот, дочь свою Анну Петровну выдал шестнадцати лет, против ее воли, за 52-летнего генерала Керна. Манеры были барские, обращение с людьми приветливое и любезное, шутил метко и зло, для красного словца никого и ничего не щадил. Пушкин не раз встречался с ним в Тверской губернии и Петербурге.
Петр Абрамович Ганнибал
(1742–1825)
Двоюродный дед Пушкина, «мой старый дед-негр», как его называет Пушкин в одном письме. Артиллерийский
– Вообразите мою радость: ко мне на днях заезжал… Да вы его должны знать! Ну, прекрасный молодой офицер. Еще недавно женился в Казани… Как бишь его? Еще хотел побывать в Петербурге. Ну!.. Хотел купить дом в Казани!
Сестра Пушкина подсказала:
– Вениамин Петрович?
– Ну да! Веня, мой сын. Что же раньше не говорите? Эх, вы!..
Старик спросил водки, налил рюмку себе и Пушкину. Пушкин выпил, не поморщившись. Это очень понравилось Ганнибалу. Через четверть часа он опять попросил водки и повторил это раз пять или шесть до обеда.
Павел Исакович Ганнибал
(?–?)
Двоюродный дядя Пушкина, подполковник. В Порховском уезде Псковской губернии у него было небольшое имение в 79 душ, заложенное в ломбарде. С женой он разъехался. В 1817 г. Пушкин, приехав после окончания лицея в Михайловское, посетил дядю. Павел Исакович был человек очень веселый, по-ганнибаловски гостеприимный. Если приезжал к нему гость, он приказывал отпрячь его лошадей, прятал его саквояж и почти насильно оставлял у себя. Навязчивое гостеприимство Ганнибалов вошло в тех местах в пословицу и называлось «ганнибальщиной». Павел Исакович оставил Пушкина у себя ночевать, а утром, с бутылкой шампанского в руках, постучался в дверь комнаты, где спал Пушкин, и во главе хора родственников пропел ему такой экспромт:
Кто-то в двери постучал:Подполковник Ганнибал,Право слово, Ганнибал,Пожалуйста, Ганнибал,Сделай милость, Ганнибал,Свет-Исакыч Ганнибал,Тьфу ты, пропасть, Ганнибал!Пушкину Ганнибал очень понравился, но очень скоро он вызвал дядю на дуэль. Танцевали, и в одной из фигур котильона Павел Исакович отбил у него барышню Лошакову, в которую Пушкин влюбился, несмотря на ее дурноту и вставные зубы. Впрочем, через десять минут помирились, и за ужином Павел Исакович провозгласил:
Хоть ты, Саша, среди балаВызвал Павла Ганнибала,Но, ей-богу, ГаннибалСсорой не подгадит бал!В 1826 г. Ганнибал «за буйство и дерзкие поступки» был по высочайшему повелению сослан в Сольвычегодск Вологодской губернии. Там он пропадал от безденежья и поведением своим терроризировал все местное население, включая самого городничего. Стрелял из окна из имевшейся у него небольшой пушечки, всюду без зова являлся в гости в сопровождении местного почтового чиновника – пьянчужки Воронецкого, так что обыватели, боясь его посещений, не зажигали огня в комнатах, выходивших на улицу; издевался над уважаемыми местными купцами, обещался им разбить рожи, грозил ножом. Генерал-губернатор прислал предписание объявить Ганнибалу, «дабы он вел жизнь смиренную и без приглашения никуда не выходил, кроме церкви; в оскорблениях купцам должен он загладить извинением, испросив прощение». Когда городничий объявил ему это предписание, Ганнибал пришел в ярость:
– Как смел генерал-губернатор обо мне так писать! Он мне не начальник! Как смел писать, чтобы я испросил прощения – и у кого, у купцов!
И стал грозить городничему застрелить его за доносы. По высочайшему повелению Ганнибала отправили в Соловецкий монастырь. Там его заключили в тесный чулан. Ганнибал пришел в бешенство, бился, стучал в дверь, две недели пробыл там в полном исступлении, потом утих и с тех пор вел себя в чулане смирно. Настоятель монастыря писал по его делу: «…живущие у нас делаются хорошими поневоле за неимением средств к поведению противному сему». Жена Ганнибала Варваpa Тихоновна, с которой он жил врозь, узнав о заточении мужа, принялась энергично хлопотать за него. Долго ее хлопоты были безуспешны. Только в конце 1832 г. по соизволению императора, ввиду «совершенного исправления» узника, Ганнибал был освобожден из Соловков и ему было разрешено избрать себе жительство «ближе к Петербургу». За время заключения Ганнибала имение его за неплатеж процентов в ломбард было продано. Ганнибал поселился в Луге.