Пушкин. Изнанка роковой интриги
Шрифт:
Чувство меры терялось: «Через нее идут первоначальное знакомство поэта с народом, народным творчеством и освоение русского народного языка» [80] . И даже: «Если Пушкин, как решился он сказать однажды, подрастал в детстве, «не зная горестей и бед», то этим он обязан своей няне Арине…». В культе она обретает идеальные черты героини: «Няня была для поэта олицетворением народной души, «представителем» народа, как сказали бы теперь» [81] . Она выступает как наставник, носитель высшей мудрости, учитель поэта, его гуру.
80
А.И. Ульянский. Ibid., с.5.
81
Обе
Растет литературный талант няни. Она – «талантливая сказочница, впитавшая в себя всю премудрость народной поэзии». Пушкин пишет, а растет слава няни: «Со второй половины 1820-х годов имя и самой Арины Родионовны становится известным… Но широкую популярность имя ее приобретает после того, как выходит в свет в 1827 году третья глава «Евгения Онегина»» [82] . Сие особенно интересно читать, поскольку Пушкин, как известно, вскоре начнет терять популярность, а вот, оказывается, популярной вместо него становится няня.
82
Н.И. Грановская. Ibid., с.60, 62.
Эта, так сказать, синтезированная народная мудрость вводится в литературоведение не случайно. Пушкинистика становится родом агиографии, каковой она пребывает и сегодня. Темы «Пушкин и народ», «Пушкин и Родина», его патриотизм объявляются фундаментальными в литературоведении, а няня – основополагающим элементом построения таких моделей [83] . И тут имя Родионовна оказывается весьма кстати.
Разумеется, этимология с этим ничего общего не имеет, ибо «Родион» происходит предположительно от греч. rodon – «роза». Но подсознательно сходное звучание одного слова накладывалось на другое: Родионовна – род – народ – родина. «Образно выражаясь, земля кормит крестьянина, будто мать кормит младенца. Земля в какой-то степени контролирует своих обитателей, почти как мать свое дитя» [84] . В этом построении именно няня есть правильная фигура, необходимая для формирования русского национального поэта № 1. Без нее он не полон.
83
Поскольку в русском социуме существует motherland, а не fatherland, ввести бы в употребление слово «матриотизм», да мешает ассоциация со словом «мат».
84
Интересный анализ этого явления в книге: D. Rancour-Laferriere. The Slave Soul of Russia. Moral Masochism and the Cult of Suffering. N.Y., 1995, p.242.
Рассуждения о народности творчества стали неотъемлемой частью науки о Пушкине. Пригодились и некоторые соображения славянофилов. В советское понимание народности вкладывалось: 1) происхождение писателя, 2) фольклорные основы его творчества и 3) выражение им интересов народных мас. С первым у Пушкина было плохо – аристократ; второе, как ни подтасовывай, далеко не укладывалось в фольклор (скажем, «Пиковую даму» из русского фольклора не произведешь), а третье было выдумкой, словесной мишурой, нужной идеологам. Тогда же появилась писательская шутка: изнародование литературы.
Арина Родионовна, если на то пошло, помогла Пушкину спастись в революцию, защитила своим простым крестьянским происхождением его, дворянина, классового врага. Она же помогала поэту соответствовать всем трем пунктам: его происхождение корректировалось близостью к простому народу, она повела его творчество в правильном направлении, дав ему фольклор, то есть народную основу. Наконец, назвав няню близкой ему по духу, делали вывод: он выражал ее интересы, которые символизировали интересы всего русского народа. Посланец народа, няня становится символом всей России, великим сыном которой является поэт № 1.
Независимые голоса некоторых западных пушкинистов давно звучали скептически. Набоков писал: «Она грандиозная фаворитка народолюбцев-пушкинистов. Воздействие ее сказок на Пушкина преувеличивается с невероятным энтузиазмом. Сомнительно, что Пушкин когда-либо читал ей «Евгения Онегина», как утверждают некоторые комментаторы и иллюстраторы» [85] . «Советские критики, которым должно преувеличивать обязательные симпатии Пушкина к «широким массам», – пишут Ричарде и Кокрелл, – естественно, придали особую важность Арине Родионовне и ее роли в становлении поэта, иногда до такой степени, что она выглядит держащей на своих хилых плечах чуть ли не весь пушкинский патриотизм» [86] . Еще жестче роль няни сформулировал Джон Бейли: «Представитель народа, канонизированный в житии святого Пушкина» [87] .
85
V.V. Nabokov. Ibid, v.2, p.452.
86
D.J. Richards, C.R.S. Cocrell. Introduction. Russian Views of Pushkin. Oxford, 1976, p.xi.
87
J. Bayley. Pushkin. P.50.
Читая советские работы, думаешь, что подобный подход нельзя назвать иначе, как оглуплением Пушкина и сущности литературного процесса вообще. Один из самых умных людей в истории России, который с детства начал постигать сокровища мировой литературы, который учился в лучшем учебном заведении империи и всю жизнь близко общался с выдающимися писателями, философами, политиками, – этот гениальный интеллигент знакомился с языком, фольклором и даже со всем народом посредством старушки, которая не могла запомнить двух букв, чтобы написать слово «няня».
Известно, что у Пушкина «био» автора и лирическое «я» героев часто близки, почти слиты. Но это все же не одно и то же. Литературный миф об идеальной няне, как и во многих других случаях (жена поэта – Мадонна Наталья Николаевна, благородные бандиты Пугачев и Дубровский, Петр Великий – кумир на бронзовом коне), зачал он. За ним продолжили дело первые пушкинисты. Романтизированная няня первого поэта России вошла в литературу. Затем литературная героиня вернулась обратно в жизнь, постепенно потеснила в биографии поэта других нянь, бабушку, мать поэта, всех его крепостных и, в конечном счете, представляет теперь в пушкинистике едва ли не весь русский народ.
Как Пушкин, по Аполлону Григорьеву, «это наше все», так няня в биографиях поэта стала для Пушкина все, заменила ему семью, а периодами друзей и общество. Зимой, сообщает пушкинист, няня заменяла даже печку: «В Михайловском доме морозным зимним вечером… его согревает лишь любовь няни» [88] . Хотя советской власти уже нет, правильная с точки зрения официальной мифологии няня заполняет не только массовую литературу о Пушкине, но и, за редким исключением, исследования. Круг замкнулся: литературный образ стал биографическим, великая няня – важной частью мифологизации великого народного поэта – национальной святыни.
88
Е.В. Павлова. Ibid., c.98.
В доказательство влияния, роли, важности няни приводится позднее стихотворение «Вновь я посетил» (1835):
Вот опальный домик,Где жил я с бедной нянею моей.Уже старушки нет – уж за стеноюНе слышу я шагов ее тяжелых,Ни кропотливого ее дозора.За этими строками следует продолжение, которое служит наиболее важным аргументом защитников няни:
Не буду вечером под шумом буриВнимать ее рассказам, затверженнымСыздетства мной – но все приятным сердцу,Как песни давние или страницыЛюбимой старой книги, в коих знаем,Какое слово где стоит. Бывало,Ее простые речи и советы,И полные любови укоризныУсталое мне сердце ободрялиОтрадой тихой…