Пушковое царствие
Шрифт:
— Ничего, ничего. Это кровь человека, это полезно — улыбаясь, сказал он.
— Волки, понесите Диму к белому озеру. Там, на белой поляне оставьте его. Вы же знаете, мне нельзя с вами. Помогите ему — приказал хозяин.
— А как же амулет, кто будет его вручать? — спросила Маруся.
— Я буду, но завтра. Ты самая опытная из нас, иди с ним — сказал медведь и ушёл за белый холм. К тому времени, мне уже было всё равно. Ничего не болело. Просто, я умер.
II
Моё сознание, которое так быстро погасло, неожиданно разбудило меня. Открыв глаза, я увидел возле себя Марусю, которая свернувшись
— Доброе утро, подруга — сказал я и улыбнулся. Кошка открыла глаза и бросилась ко мне ластиться. Я погладил её шёрстку, и поцеловал в нос.
— Знаешь, как я рада, хозяин мой? Очень рада — мурлыкала она мне в ухо, продолжая напрашиваться на мою ласку.
— И я очень рад — сказал я и оглянулся.
— Грязный весь я, искупаться в этом озере можно? — спросил я кошку и вопросительно на неё посмотрел.
— Можно конечно, я сейчас одеяние твоё принесу. И Татарина позову, а то он всю ночь прорыдал, малахольный.
— Зови — сказал я и начал снимать с себя кровавый костюм. Раздевшись догола, я окунулся в тёплую воду. Прямо с разбега.
Как же было хорошо. Вода приняла меня как родного, и я чувствовал себя живым. Я понимал, что переродился. И вроде бы руки мои, ноги мои и даже голова моя. И с Марусей я разговаривал своим голосом. Но это был не я. Я не дышал. Просто, мне больше не нужно было делать таких манипуляций с организмом. И есть не хотелось совершенно. Странное ощущение, корявое какое — то.
— Дима, вылезь из воды. Слабый ещё — кричал мне с берега голос Тимофей Ивановича. Я развернулся и поплыл обратно. Всё моё семейство ждало меня на берегу. Они дружно звали меня обратно, махая лапами. Я счастливо засмеялся. Когда выплыл, Татарин подал мне белую рубашку до колен, и белые шаровары. Одевшись, я ощутил себя мужиком из восемнадцатого века. Этакий казачок, с косовороткой, которую вышивала заботливая жена.
— Есть ещё не хочешь? — спросил Вася.
— Совершенно не хочу. И не захочу, наверное, как думаете? — спросил я.
— Не, эта функция временно у тебя не работает. Ещё как захочешь. Дышать не надо, а есть ещё как надо — сказал медведь.
— Я хочу отблагодарить всех. Волки, Лизавета и вы все — это те, которые меня поддерживали. Можно? — спросил я.
— Нет препятствий, Дима. Будем счастливы быть тобою замечены в день перерождения. Как благодарить будешь? Может устроим пир? — спросил медведь.
— Я не знаю, как можно. И даже не знаю, как дальше будет развиваться моя новая жизнь. Но одно я знаю точно. Я абсолютно счастлив, что вы у меня есть. И я начал понимать и осознавать, что после биологической смерти, приобрёл нечто гораздо большее. У меня теперь огромная семья, которую я люблю. И это какое — то новое чувство. Откуда оно? — спросил я, неимоверно смущаясь от собственных откровений.
— Скоро узнаешь — с хитрым прищуром сказал хозяин и обнял меня за плечи.
— Друзья мои. Давайте не будем тянуть долго с этим разговором и объяснением. А то он не отстанет. Правда? — спросил Тимофей Иванович, повернув голову в сторону пушковых.
— Давайте, конечно. И не только ему объяснить надо, но и мне. Я по ходу единственный тупой домовой в мире, который мало того, что таскается без конца с церемонии на церемонию со своим хозяином, хотя мне не пристало подобных путешествий делать, так ещё я это делаю в информационном вакууме, так сказать, блуждаю в неведение. — сказал Татарин и обиженно свёл брови. — Да, Дима. Я знаешь, что тебе ещё хотел сказать? Так, чтобы ты знал. Я единственный в твоей сомнительной компашке, который плакал и страдал, когда ты умер. Всю ночь, между прочим. А эта коза белобрысая, которая якобы тебя охраняла от чёрных, дрыхла без задних лап и в свой белый ус даже не дула. Это я так, чтобы ты знал.
Я засмеялся и схватив его маленькое тельце, счастливо прижал к себе.
— Спасибо, Татарин. Я этого никогда не забуду. Ты самый лучший домовой на свете. Но когда я умирал, я видел, как Маруся плакала мне на грудь. Это очень грустно было. Давай, пожалеем её тоже? И меня. И в мой день рождения, я хочу, чтобы вы простили все обиды друг другу. А то мне и без того привыкать надо к своим новым ощущениям, а тут вы друг на друга дуетесь. И потом, тебе нужно научиться вежливости. Тимофей Иванович что — то хотел сказать нам, а ты перебил его.
— Ничего страшного. Пойдёмте, «белое» ведомство за мной — сказал медведь и мы все пошли ему в след. Я любовался природой этих мест. Потрясающее сочетание белого и зелёного, голубого и синего. Здесь не было других красок. Только те, которые я перечислил. Мы шли по земле, которая была устлана ковром из травы. Белоснежные горы, холмы, валуи. Только белый цвет, и ни крупинки коричневого или чёрного. Глаза резало неимоверно, и я всё время их тёр, чтобы можно было разглядеть как можно больше. Кто его знает, может и не попаду больше я никогда на белое озеро.
Наконец, мы остановились. Поляна была просторной и могла разместить на себе большое количество желающих на ней отдохнуть. Я снова услышал вой волков. Обрадовался, не испугался. К нам приближалась стая белоснежных зверей. Они шли стройным рядом, вслед за вожаком. Считать я их не стал, но думаю около двухсот волков то было точно. Они подошли к нам, перестали выть и сели на задние лапы. Вожак стаи подошёл ко мне, и глядя в глаза, сказал:
— Я приветствую тебя, Дима. Ты сегодня являешься новорожденным сотрудником «белого» ведомства, который приобретает семью и…Остальное объяснит Тимофей Иванович. Но, я хочу тебе сказать, что счастлив видеть тебя на белом озере, в целости и сохранности. Мы будем следить за тобой с помощью птиц, которые регулярно приносят нам вести от «прозрачных». Мы полюбили тебя, а это значит, что. если на твоём пути встанет вопрос о помощи с нашей стороны, знай. Мы придём. Услышал? — спросил вожак.
Я опустился на колени, и обнял вожака стаи. Все волки встали на лапы и подняв морды в небо, завыли. Я понял, что это великий знак преданности.
— Когда я умирал, я видел, как вы танцевали. Я не хочу больше испытывать такую боль, но танец был прекрасен — сказал я, поглаживая вожака по голове.
— И не будет больше такой боли. Но знай, что зачастую «прозрачные» часто путают бессмертие с бесшабашностью и начинают слишком храбро себя вести на заданиях. И это очень плохо заканчивается. «Чёрное» ведомство — тоже бессмертное. И они умеют делать так, что сотрудник горько потом жалеет о своей беспечности. Повторюсь — услышал? — спросил вожак.