Пусть будет лунный свет

Томас Мелоди

– Я очень тревожусь о ней, – уклончиво ответила Бриана. – В Лондоне нет ни Райана, ни Джонни. Мне даже говорить об этом не хочется, честное слово. Я очень устала, а тебе нужен хороший отдых, независимо от того, какие сказки ты рассказываешь каждый раз доктору Бланшару.

– Полиция нашла твой ридикюль, – сообщил он.

Бриана резко обернулась и увидела на столе содержимое пресловутого ридикюля. Она бросила взгляд на разложенные предметы, но не могла себя заставить взять в руки хронометр или пряжку.

– Все, кроме кольца, было внутри.

Она заметила, что нет

ее носового платка. А может быть, и еще какой-нибудь мелочи.

– Странно, именно по кольцу можно распознать вора. Кольцо для нее важнее всего, подумала Бриана.

О кольце Бриана рассказала Майклу дня два назад.

– Вчера ты ездила с констеблем в тюрьму. – Голос Майкла вернул ее к действительности. – Расскажи-ка мне про татуировку.

Сердце ее учащенно забилось, и она бросила быстрый взгляд на отложенные Майклом в сторону бумаги.

– Майкл, ты не в том состоянии, чтобы принимать участие в расследовании. И потом, татуировки не такая уж редкая вещь, чтобы концентрировать на них внимание.

– Тогда держись от тюрем подальше.

Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе:

– Что бы со мной ни случилось, я всегда буду разбираться с теми, кто творит зло, тем более что мне по силам разгадать любой ребус.

– Разбираться? Как разобрались с Омаром?

– Омар отошел очень легко, принцесса.

Бриана покачала головой и отвела взгляд. Его одержимость и жажда мести не на шутку испугали ее. Она начала было подниматься, но Майкл усадил ее обратно и привлек к себе.

– Майкл, что ты делаешь?

– Я соскучился по тебе, принцесса.

Он привлек ее еще ближе, поцеловал в щеку, потом коснулся ее губ и добрался до шеи, где пульсировала жилка. Поднял голову, вгляделся ей в лицо.

– Я хорошо знаю, что это такое – видеть то, что потом не забудешь никогда; все время маячит перед глазами. Ты сейчас потрясена до глубины души. – Она попыталась высвободить руку, но он крепко держал ее. – Пойми раз и навсегда, провинции и деревенских усадеб больше не будет. Теперь из этого дома ты ни ногой.

– Какой в этом смысл, Майкл? Я все равно все помню.

– Бриана, ты лишилась сна. У тебя руки трясутся. Так, теперь он взялся ее стращать.

– Оставь меня в покое!

– Бриана, пойми...

– Сэр? – Дворецкий предупредительно постучал в открытую дверь. – К вам с визитом лорд Бедфорд по вашей просьбе.

– Бедфорд? – Бриана резко выпрямилась. Имя ей было знакомо. – Это что, прославленный отец леди Каролины?

– Ее брат, – донеслось с порога. – Ныне герцог Бедфорд. Я прервал супружескую размолвку? – спросил он, входя в комнату. Майкл неуклюже подвинулся, а Бриану с кровати как ветром сдуло. Но Майкл успел схватить ее за руку.

– Ты все поняла, Бриана?

Она молча поджала губы. Она презирала его прямо-таки бычье упрямство. Ее возмущала его уверенность в собственной неуязвимости. Он не из тех, кто бледнеет от страха или не может сдержать слез. Кто способен простить предательский выстрел. И тут она бессильна. Бриана вновь ощутила у себя за спиной дыхание смерти.

– Если вы точно так вели себя с вашими родственниками, ничего удивительного нет в том, что они вышвырнули вас вон из Англии, ваша светлость.

Бриана повернулась к Майклу спиной и уже собралась выскочить вон из комнаты, когда на ее пути оказался герцог Бедфорд.

– Каролина сказала мне, Рейвенспор, что ты написал ей из Саутгемптона. – Бедфорд не сводил глаз с Брианы. – Но почему-то не написал, какая красавица у тебя жена.

Майкл писал Каролине из Саутгемптона? Бриана была ошеломлена. А Бедфорд уже подносил ее руку к губам. Однако Бриана успела заметить гневный взгляд Майкла и убрала руку. Гость явно был высокого мнения о себе.

– Прошу меня извинить.

Бриана проскользнула мимо Бедфорда и вышла в коридор.

– А ты, Рейвенспор, выглядишь чертовски хорошо, – сообщил Майклу Бедфорд, складывая на груди руки и небрежно присаживаясь на письменный стол. – Врач сказал, что пройди пуля чуть ниже, и твои мозги отскребали бы с мостовой.

– Мою жену и пальцем не трогать, ясно, Бедфорд? У нее и так хватает забот, чтобы еще втягивать ее в нашу постыдную семейную тайну.

– Моя сестра тоже хотела приехать, особенно после того, как газеты раструбили эту историю на первых полосах, – ухмыльнулся Бедфорд. – Запоминающееся возвращение на родину, что и говорить, Рейвенспор. Не каждый день у нас стреляют в пэра Англии прямо на улице, да еще средь бела дня. Ты всегда знал, как произвести должное впечатление на высший свет.

. Майкл скрипнул зубами. Когда-то они с Бедфордом были закадычными друзьями. Увлекались сомнительными забавами, пьянствовали, презирали всех и вся, уверенные, что рождены править миром. Прошло двенадцать лет с тех пор, когда они виделись последний раз во время дуэли. Бедфорд был секундантом у Эдварда, когда Майкл чуть не убил его брата. Снедаемый духом противоречия, его старый друг в пику Майклу тоже пошел на государственную службу в министерство иностранных дел, и именно в этой должности Майклу понадобилась его помощь.

– Ты получил задекларированный список пассажиров «Северной звезды»? – Майкл подошел к письменному столу и тяжело опустился в кресло. – Мне нужно знать, кто плыл на этом корабле.

Бедфорд повел плечами.

– Я дал поручение, этим занимаются. Ты уверен, что за тобой следили от самого Каира?

– Уверен: мужчина на палубе в тот штормовой день, запертая дверь на палубе, которая потом оказалась открытой. Поскольку Донелли все еще в Каире, я настаиваю на том, чтобы в дом леди Александры направили дополнительную охрану.

– Уже направили. Хотя я не вижу в этом необходимости, собственно говоря. Она и твоя жена выжили в бойне при нападении на караван. Убийца легко мог убить твою жену вместе с тобой, но не сделал этого. Сам собой напрашивается вывод, что это либо банальное ограбление, как искренне считает констебль, либо единственной мишенью для стрелявшего был ты. Поскольку версия об ограблении не выдерживает критики, остается второе предположение. Возможно, нагоняй, который тебе устроило наше правительство за шейха Омара, кто-то счел недостаточным. Честно говоря, я удивлен, что ты все еще жив.