Пусть духи спят
Шрифт:
В просьбе Максима, Аркадий Иосифович, не нашёл ничего странного. Убрав водку и закусь в стол он, слегка трясущимися руками (понедельник) передал ещё не одетую в переплёт книгу Максиму и, качнув курчавой седеющей головой предупредил:
– Пусть война, но эта книга, таки, должна появиться тут в тринадцать ноль-ноль, молодой человек. В противном случае, Штерн больше не станет иметь с вами делов.
Закрывшись в бытовой комнате, Максим приступил к дешифрованию.
Сначала всё пошло как по маслу. На чистом листе бумаги появилось первое слово ПАЛАНА. За словом красовался маленький крестик, который Максим перенёс на лист. За тем появилось слово АНДРИАНОВ, заключённое
В 12:55 последняя группа цифр превратилась в буквы, и на листке появился расшифрованный текст:
«ПАЛАНА + (АНДРИАНОВ) 15 ИЛГЕТЫК ВЪЫВЪВЪЫН. 315 ЙЫЧЧЫЛЪКЭВЫЛГЪЫН ГЫТГЫН. 0 ТИЛМЫТИЛ КЫЧЧЫЁЛНГЫН. 345 АВЭЛЁКЭЧГЫН ВЪЭЕМ. 0 АЯТЫЛГЪЫН МИМЫЛ. 320 2560 ПШ.»
– Да это же корякские слова записанные кириллицей! – На семинарах общества Шкуранский знакомил их с основами корякского языка. Корякские слова записывались в словаре кириллицей, ибо своего алфавита коряки не имели. Максим откинулся на спинку стула и выдохнул. Перед его глазами цифры и буквы водили хороводы, сливались в линии, разделялись, снова стекались, образуя различные геометрические фигуры. Он тряхнул головой, засунул листки с шифром и с расшифрованным текстом в карман рюкзака и помчался в подвал к Штерну.
3
Когда Максим появился в читальном зале, оказалось, что все сбились с ног, разыскивая его. Ольга Макаровна строгим голосом приказала ему оставаться на месте и по телефону сообщила директору, что Максим нашёлся. Через пять минут, слегка пожурив за отсутствие на рабочем месте, директор вручил Максиму конверт с премией и почётную грамоту за неоценимую помощь в работе библиотеки. Потом директор удалился, а Максим приступил к выполнению своих обязанностей.
Перед самым закрытием появился профессор Шкуранский.
Несмотря на духоту, он был одет в светло-коричневый без единой складочки костюм-тройку, безукоризненно сидевший на его худощавой фигуре. Ворот белоснежной сорочки расстёгнут. На ногах лёгкие летние туфли белого цвета. Из нагрудного кармашка пиджака сиял белизной край носового платка. Тонкими, без единого намёка на загар, узловатыми пальцами он удерживал небольшой, коричневый кожи, чемоданчик-дипломат. Его округлое и такое же бледное, как и руки, лицо, снизу обрамляла аккуратная шведская бородка.
Острый нос, карие, сверкающие из-под дымчатых стёкол очков, глазки, лучились уверенностью и умом. Эти глазки постоянно метались с одного предмета на другой. И если бы не роскошные прямые до плеч волосы, Шкуранский походил бы на хищного осторожного и проворного зверька – соболя.
Вошёл он стремительно и, не доходя до отгородки, за которой сидела Ольга Макаровна, замер в живописной позе, как артист, вышедший на сцену и ожидающий аплодисментов.
– Здравствуйте, здравствуйте дорогая Ольга Макаровна. – Он элегантно приблизился и принялся целовать раскрасневшейся Ольге Макаровне руки. – Вечность, вечность не был здесь, в этом храме, в этом хранилище знаний.
– Наверное, всё работаете? – Простонала Ольга Макаровна.
– Ах, работа, работа. Совсем, совсем не выбираюсь. Но… – Он поднял указательный палец. – … Покой нам противопоказан. Кто же, кто же, как не мы.
– Ах, как вы правы, Григорий Авксентьевич. – Вторила ему Ольга Макаровна.
– Полное, полное погружение. Вот. – Шкуранский, наконец, заметил Максима. – Вот, если бы не наши замечательные, замечательные молодые люди, здравствуй Максим, – он энергично потряс руку Максима и вернулся к отгородке, – что бы мы делали. И вы представляете, как это символично, что именно он, Максим, нашёл утерянную книгу. Мы, старики утеряли её, но именно, именно молодёжь, не равнодушная к истории Родины, отыскала и вернула её благодарным читателям. Поздравляю, поздравляю вас, молодой человек. Кстати, Максим. – Он вновь повернулся к Максиму. – Почему вы не на каникулах?
– Я остался. Родители в партии.
– Вот как? Тогда, заходите, заходите ко мне. Выпьем кофе, побеседуем о будущем «Общества», о книгах.
Максим пообещал обязательно зайти и вернулся к работе. Потом Шкуранский запросил книгу Кадышева, убедился, что до него её действительно никто не брал, аккуратно уложил в чемоданчик, ещё раз пригласил Максима заходить к нему в гости и покинул библиотеку так же стремительно, как и вошёл.
– Ах, – воскликнула Ольга Макаровна. – Какой интеллигентный человек. Мне иногда кажется, что он из другой эпохи. В наше время – и такие манеры.
Максим ничего не ответил. Он с удвоенной скоростью водил щёткой пылесоса по обрезам книг. Приходилось навёрстывать те три часа, которые он провёл за дешифровкой.
4
Для посетителей библиотека закрывалась в двадцать ноль-ноль, но что бы закончить работу пришлось задержаться. Вечно недовольная сторожиха кое-как спровадила его, только через полтора часа после официального закрытия. Когда Максим покидал здание библиотеки, часы показывали 21:30.
Выйдя из маршрутки, он решил снова зайти в интернет кафе. Максиму не давал покоя расшифрованный текст, и у него на этот счёт появилась одна догадка, которую необходимо было проверить.
Первой записью, которую он ввёл в поисковик, была – «Андрианов».
Из множества ссылок в глаза бросилась одна – «Андрианов Владимир Николаевич (Санкт-Петербург, 22 февраля 1875 – 24 августа 1938, Осташков) – русский военный картограф, конструктор компасов, художник…. В 1907 сконструировал первый российский войсковой компас с фосфоресцирующей подсветкой – Компас Адрианова, и артиллерийский прицел».
Максим кликнул по ссылке «Компас Андрианова». Появилось описание – «… состоит из корпуса, в центре которого на острие иглы…. Внутри корпуса компаса помещена круговая шкала…. По ходу часовой стрелки от 0 до 360° через 15°. Для визирования на местные предметы (ориентиры) и снятия отсчетов по шкале компаса, на вращающемся кольце компаса закреплено визирное приспособление (мушка и целик) и указатель отсчетов».
Тут же приводился рисунок компаса.
– Та-ак. – Максим откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. – Значит, уже в 1907 году компас имел современный вид, и наверняка профессор Кадышев мог уже воспользоваться им в своих путешествиях по маршрутам Самсонова. Потому он и зашифровал вместе с другими и слово «Андрианов». Тогда многое проясняется.
Первая запись в тексте «ПАЛАНА+» – это, скорее всего исходная точка маршрута. Палана – посёлок, крест – может кладбище, может церковь – это нужно выяснять на месте. Дальше «15», и если, расшифрованный текст – это маршрут движения, то «15» – вполне может читаться как пятнадцать градусов. Это азимут на следующий ориентир.