Пусть этот круг не разорвется…

– А вон и Уордел!

Папа и мальчики, пристально вглядываясь в густеющие сумерки, проследили за маленькой фигуркой, которая, отделившись от дальнего леса по правую руку от нас, пересекла лощину, вышла на утрамбованную красную дорогу, а потом исчезла за деревьями по другую ее сторону. Мой старший брат, Стейси, сидел рядом с папой на передке фургона, а я с Кристофером-Джоном и Малышом расположились сзади.

– Вполне возможно, Кэсси, – согласился папа, хлопнув нашего мула Джека вожжами по спине, понукая его идти живее, так как ноябрьский

Мы уже проехали земли Моргана или, вернее, то, что привыкли называть землей Моргана, но что теперь стало собственностью государства, как и многие другие фермы, которые штат Миссисипи за неуплату налогов прибрал к рукам в последние четыре года, начиная с 1930. Мы проехали нашу школу Грэйт Фейс и церковные земли, на которых полукругом притулилось пять обветшалых школьных зданий на тощих кирпичных ногах. И уже приближались к плантации Грэйнджера, простиравшейся далеко на юг, на север и на восток и занимавшей площадь почти что в десять квадратных миль. [1] Впереди показался дом Сайласа Лэньера, некрашеный, серый, торчавший посреди высохших кустов хлопчатника. Это и было началом плантации Грэйнджера. Наискосок от него, спрятавшись за нестриженым кустарником и молодыми деревьями, стояли еще два дома – дом Эллисов и дом их тетки, миссис Ли Энни Лиис.

У начала узкой колеи, ведшей к дому Эллисов, папа попридержал Джека и направил на нее фургон. Следуя этой колеей, мы выехали на росчисть, где под углом друг к другу соседствовали эти два дома, вернее, лачуги. В одном жили Эллисы, в другом – миссис Ли Энни и ее внук Уордел. На крыльце дома Эллисов сидели босоногие сыновья Пейджа Эллиса: Дон Ли и Сынок. С ними были Крошка Уилли Уиггинс – лучший друг Стейси, еще один восьмиклассник и его брат Мейнард.

– Как дела, молодые люди? – приветствовал их папа, когда мы вылезли из фургона.

Папа был высокий, кожа у него была темно-ореховая, держал он себя с достоинством – все это, а также его репутация вызывали уважение. Мальчики встали, чтобы поздороваться с ним.

– Хорошо, мистер Логан, – ответили они. – Как поживаете?

– Прекрасно. – Папа каждому мальчику пожал руку, словно они были уже взрослые. – А где все?

Сынок мотнул головой в сторону заднего двора:

– Мама и папа там. И тетя Ли Энни с ними. Возятся с нашим старым мулом. У него опять колики.

– Они боятся, на этот раз он не оправится, – вставил слово Дон Ли, младший из братьев.

– Вот жалость, – сказал папа. – Пойду-ка я посмотрю, может, чем смогу помочь.

– Спасибо, сэр.

Мы следили глазами за папой, пока он через проход между домами шел к сараю, потом все уселись на ступеньках, а я на перилах.

– Вы давно уже здесь? – спросил Стейси Крошку Уилли. – По дороге мы останавливались у вашего дома, и мама ваша сказала нам, что ты с Мейнардом и Клэрис пошли к миссис Эйвери.

Крошка Уилли кивнул:

– Мама хотела, чтобы мы отнесли ей молоко, варенье и немного овощей. А на обратном пути Клэрис понадобилось зайти сюда, перемолвиться словечком с Телмой.

– Фью! Словечком! Наша Телма ведь совсем не любит поговорить, – высказался Сынок про свою старшую сестру. – Вам крупно повезет, если выберетесь отсюда до ночи.

– Все они такие, женщины, – вздохнул Крошка Уилли, – правда, Стейси? Говорят, перекинуться словечком, а будут болтать полчаса.

– Неужели? – удивился Стейси, как будто не знал про это.

– Ты что, совсем темный? Вот подожди, Кэсси подрастет, тогда увидишь.

– Чего это вы меня вспомнили? – всполошилась я, не слезая с перил крыльца. – Я сижу, никого не трогаю, а вы…

Крошка Уилли бросил на меня лукавый взгляд:

– Все еще впереди.

В ответ я сердито посмотрела на него:

– Что впереди?

– Подрастешь – узнаешь.

– Ну, парень…

– Как они, Эйвери? – перебил меня Стейси. В последнее время он вообще завел эту гнусную привычку – перебивать меня.

Крошка Уилли, упершись локтями в ступеньки, откинулся назад и пожал плечами:

– Все так же. Ничего веселого.

– Сидел бы у тебя брат в тюрьме, я бы посмотрела, какой бы ты был веселый, – выпалила я.

Он оглянулся на меня с улыбкой:

– Ты совершенно права, Кэсси. Не думаю, чтобы я стал особенно веселиться.

– Есть у них какие-нибудь новости? – спросил Стейси. – Насчет суда, я имею в виду.

– Честно говоря, они сами ничего не сказали, а я не спрашивал… Думаю, мне и не следовало.

Стейси тяжело вздохнул:

– Тошно от всего этого. Кто бы мог представить себе такое всего год назад… всего год назад…

Мы все задумались над его словами, окруженные предвечерней тишиной. Вдруг Сыпок воскликнул:

– А вон Дюбе! Дюбе Кросс!

Мы поглядели на дорожную колею позади фургона и увидели, как во двор входит долговязый паренек. В свои шестнадцать лет Дюбе Кросс походил скорее на мужчину, чем на мальчика. Но, несмотря на высокий рост, он был все еще в пятом классе. Босой, в небрежно залатанных штанах, которые ему были коротки, в заштопанной рубашке, которая была ему явно мала. Он пересек двор и, как обычно заикаясь, приветствовал нас. Потом обратился к Стейси:

– Я к-к-как раз шел к-к-к вам, к-к-когда увидел, к-к-как вы св-в-вернули с-с-сюда. Маме нужно м-м-молоко для маленьких, и я по-д-д-думал, может, надо сд-д-делать для вас к-к-какую-нибудь работу.

– Дюбе, – влезла я, – Ба сказала, что можно просто забрать молоко и…

Стейси снова оборвал меня:

– С работой мы и сами справляемся, но, если хочешь, приходи утром доить, думаю, папа будет считать, ты расплатился.

– Но это же наша работа! – возмутился Малыш, который ко всем своим обязанностям относился очень серьезно.

Наш толстяк Кристофер-Джон был потактичнее и тихонько ткнул Малыша под ребра. Тот заткнулся.

– Хорошо, т-т-только мы все равно б-б-будем у вас в д-д-долгу.