Пусть умрут наши враги
Шрифт:
– Детка, ты что?.. – Траст хлопнулся на колени перед телом блондинки.
Хэби и Шершень опустились рядом. Не потому что скорбели, – хотя, конечно же, их задела за живое гибель чистокровной самки-подруги – а потому что все силы отдали ментальному бою с Рогачом и просто не могли больше стоять, ноги не держали. Шацу попытался было оттащить Траста от трупа, но схлопотал веснушчатым кулаком по голубой физиономии и передумал успокаивать рыжего. Траст же выдернул наконец лезвие секиры из спины Лариссы. Из открывшейся раны хлынула кровь. И он принялся собирать с бетона горстями кровь и поливать ею труп, будто кровь могла впитаться в покинутое тело, оживить… Траст обезумел
– Дружище, ну что ты? Не надо, хватит, оставь уже ее в покое… – Зил не рискнул касаться Траста, но уж уговорить его не измываться над трупом, успокоить его хоть немного леший был просто обязан.
Рыжий увалень ударил кулаком в бетон рядом с ногой Зила.
– Уходи. И уведи с собой… своих этих. Они не должны видеть. Никто не должен видеть.
– Что ты задумал?
– Уходи. У тебя же еще есть дела, верно? Ты должен еще кого-то спасти. Или что-то спасти. Спасать ведь – твоя судьба, верно? Такой уж ты. И потому – уходи. Я не с тобой больше. Мы не с тобой!
– Траст, что ты задумал?! Скажи мне!
– Я воскрешу ее. Я же некромант, я смогу.
– Ты спятил! Так нельзя! Она не игрушка, не мертвая волчарка и не дохлый кротоид, она же человек!
– Братец, ты думаешь, что управлять человеком тяжелее, чем волчаркой?
– Одумайся, Траст, это неправильно! Так нельзя!
Зил вдохнул, выдохнул, чтобы хоть немного успокоиться. Не получилось, его всего трясло. Как бы то ни было, в разговоре с Трастом нужно использовать иные доводы. Голос разума Траст попросту не услышит. Ведь сумасшедшие иначе воспринимают мир, а рыжий здоровяк, похоже, не выдержал выдворения из Моса, пророчества колдуна, полета на скальнике и многого другого. Смерть Лариссы стала для него последней каплей, вот он и рехнулся. И только его сумасшествие спасло Зила от такой же участи, ведь он тоже был вне себя от горя, Ларисса и ему была небезразлична.
– Дружище, она не сможет принять такой подарок. Новая жизнь – это, согласись, слишком щедро. Ты ж ее знаешь, нашу вздорную девчонку, – Леший попытался улыбнуться. Увы, не получилось. – Ее надо отпустить, дать ее телу покой, как того велят наши традиции, пока наноботы не заставили ее после грозы превратиться в ходячего мертвеца.
– Я не допущу этого, – глаза Траста налились кровью. – Она никогда не будет кидаться на людей, чтобы утолить голод. Я всегда буду рядом, я помогу ей справиться с дурными желаниями.
Фелис тронул Зила за локоть, намекая, что дальше говорить с безумцем, оплакивающим смерть подруги, бесполезно и небезопасно, ведь все трупы в радиусе полусотни мер от некроманта зашевелились, задергали руками и ногами.
Все – кроме Лариссы.
Краем глаза леший заметил, как к их сплоченной группе, держась за окровавленный бок, приблизился мужчина-альбинос. Говорец. Ведь все альбиносы… Зил видел его в ложе князя Мора на Празднике в Мосе. Впрочем, сейчас это неважно. Навстречу альбиносу, угрожающе разведя крылья, двинул Шершень.
– Не допустишь, да, – Зил согласился с Трастом, чтобы его не злить. – Но даже если… даже когда у тебя все получится, если… когда ты сумеешь воскресить ее разум…
– У меня получится. Наноботы не позволят ее телу разложиться.
Зил вспомнил мертвых кротоидов, поднятых некромантом, волчарок, козу, на которую отвлекся скальный дракон, ходячих мертвецов… И ему стало не по себе. Не хотел бы он обладать таким даром! Нет, не хотел бы.
– Дружище, допустим, ты воскресишь ее, и она станет как прежде, но что будет дальше, ты подумал? Она же вскоре возненавидит тебя, потому что не сможет
– Это все будет потом. А пока – прошу, братец, не мешай мне.
Шершень позвал лешего:
– Зил, подойди. Тебе надо это услышать. Плохие новости, Зил.
Альбинос, который стоял рядом с ним, кивнул:
– Соболезную вашей утрате.
– Да, она была нашей подругой…
– Подругой? Вы о девушке? Нет, я вовсе не о ней.
– Останься здесь. Тебе туда нельзя.
Вблизи звездолет спасителей был похож на огромную муху, угодившую в паутину. И мухе этой злой паук ободрал лапки – на всякий случай, чтоб не жужжала: из четырех труб, назначение которых явно было в том, чтобы поддерживать равновесие в пространстве и просто не падать, уцелели лишь две, да и те были сплошь облеплены толстыми – толщиной со ствол векового дерева – канатами, исторгнутыми из наростов на лапах Рогача. Тот, кстати, не подавал больше признаков жизни, если смотреть на него обычным человеческим взглядом. С помощью дара жизнь в нем еще различалась, хоть и едва теплилась, стремительно угасая.
– Знаю, что нельзя, – Фелис, который вызвался сопровождать Зила и который всю дорогу по Полю Отцов честно защищал его от обезумевших и ослепших воинов обеих армий, обиженно засопел. Будто он не опытный тайгер-диверсант, а крохотный ручной котенок, которого лишили игрушки на ниточке. – Я дождусь тебя, дорогой мой ученик, обязательно дождусь. Только ты поспеши, ладно? У меня осталось очень мало времени. И передай им привет от меня. Я так долго их ждал.
– Ага, – Зил не очень-то прислушивался к словам старика.
Мыслями он уже был внутри звездолета, пробрался в главный шлюз, миновав приветливо распахнутые при его приближении створки, потом в шлюз тонкой очистки, оттуда – в шлюз омовения, а дальше неспешно, правильно дыша, чтобы не сбить ритм, побежал по широким коридорам, в сечении представлявшим собой правильный треугольник и освещенным точно так же, как Полусфера. Коридоры, бросавшиеся ему навстречу, петляли, кренились вниз и вдруг уходили под углом вверх, заворачиваясь в спирали. Пол гулко пружинил под ногами Зила. И почему-то удушающе пахло листьями полыни, растертыми между пальцами. От этого запаха у Зила кружилась голова… Меж тем, просторные коридоры сменились коридорами узкими, в сечении почему-то овальными. И вот тут-то Зил понял, что все это происходит вовсе не у него в голове, а на самом деле! И что Фелиса рядом нет! Рядом вообще никого нет, ни единого живого существа, только вот Зил – и все!..
Это означало, что спасители не прилетели.
Спасителей вообще не было в звездолете. Хотя Зил то и дело натыкался на свидетельства того, что они тут когда-то были: ведь не просто так тут и там располагались спальные капсулы, – Зил точно знал, что это именно спальные капсулы – места для отдыха, давно опустевшие бассейны, блоки для принятия пищи…
Знания открывались Зилу постепенно. Он просто смотрел на предмет и понимал его предназначение, узнавал как он называется, и если в земном языке существовало слово, которым можно было хотя бы приблизительно назвать предмет, Зил сразу же давал этому предмету название, а если нет… Вот с этим было сложнее, потому что термины – не термины даже, а скорее образы – спасителей были уж слишком отличными от земных, куда более сложными и наполненными многими значениями, смысл которых еще не открылся Зилу.