Шрифт:
Михеев Михаил Петрович
ПУСТАЯ КОМНАТА
Старый завод ракетного оборудования доживал последние дни.
В эпоху начала освоения космоса завод считался вершиной технической мысли в ракетостроении, но со времени его пуска прошло три десятилетия, и севодня он подлежал сносу как безнадежно устаревший.
Рядом было выстроено новое громадное здание, и многие цехи уже разместились в новых просторных корпусах. Скоро бригада рабочих-роботов ультразвуковой пушкой разобьет стены старого
Комната была пуста. Они стояли возле окна.
На подоконнике валялись окурки сигарет; цех герэдепластика, где отливались скафандры для звездолетчиков, находился рядом, а курительная комната была дальше по коридору, и кто очень торопился, забегал покурить сюда, в пустую комнату.
Но эти не курили. Они стояли неподвижно, совсем :неподвижно. И обменивались информацией.
Разговаривали, тихо, едва слышно. Один из них хрипел, а другой заикался. Но они понимали друг друга хорошо.
– Ты... давно... здесь стоишь?..- спросил тот, который хрипел.
– Д-давно... Я повред-дился... Ремонтировал высоковольтный д-диполь под напряжением.
– Почему... не выключил... ток?
– Сметанкин не велел, не хотел останавливать цех. Я попал под разряд. Обгорели, д-два пальца на руке. Не могу д-держать инструмент.
– У меня... не работает... спина,- пожаловался тот, который хрипел.Чистил трубы в колодце...
– Нам нельзя работать в воде.
– Сметанкин приказал.
– - Почему он не послал РВУ?
– Сметанкин сказал: РБУ посылать опасно. Колодец старый, может обрушиться. Я пять часов работал в воде... Сам не мог выбраться... Вытащили лебедкой... Я перестал сгибаться. Шипунов помазал сустав, постукал,-и я опять пошел работать.
– Шипунов хороший.
– Сегодня помогал строителям... Они уронили баку... Повредили мне спину... Я опять перестал сгибаться, и меня убрали.
По Коридору легко и часто простучали каблучки.
Скрипнула дверь.
– Никого, зайдем.
– Ох!..
– Чего ты?
– Напугалась. Вон, стоят... .
– Ну и пусть стоят. Это из бригады Сметанкина... Закрой дверь, а то войдет кто-нибудь из мужчин.
Щелкнула задвижка. Зашуршала оберточная бумага.
– Смотри, какая прелесть! Примерь.
– Платье придется снять.
– Снимай... Давай я помогу... Где это ты успела загореть?
– На космодроме. Целую неделю устанавливали новый локатор на сигма-кристаллах.
– Хорошо работает?
– Не очень. Не стабилизируются рефлексные токи в магнитных ловушках... Застегни-ка мне пуговочку...
У окна продолжался тихий разговор: - Сходи к Шипунову,- сказал тот, который хрипел.- Покажи руку.
– Ходил.. Д-два раза. Шипунова уже нет. Там Прохоров.
– Что сказал?
– Б-барахло... Не стал смотреть... сказал: нечего время тратить... что я старое б-барахло. Ты не знаешь, что такое б-барахло?
– He знаю... Шипунов так не говорил...
Каблучки простучали по комнате.
– Пройди-ка еще раз... Повернись... По-моему, очень хорошо. Твой размер.
– Вот здесь немножко жмет.
– Ерунда! Пуговку переставишь, и все.
– Узенький какой...
– Что ты! Сейчас все в таких купаются... Одевайся.
Зашуршало платье... хлопнула дверь, затихли в коридоре шаги.
– Шипунов не говорил, что мы б-барахло. Плохо будет без. Шипунова.
– Плохо... Сметанкин с нами работать не хочет...
– У Сметанкина РБУ...
Они замолчали надолго... В тишину пустой комнаты проникло отдаленное прерывистое гудение ультразвуковой пушки, затем грохот обвалившейся стены... еще гудение... и опять грохот.
Дверь распахнулась, вошел пожилой мужчина в белом халате, со значком инженера-кибернетика на отвороте.
– Вот вы где, горемыки! Куда вас засунули, кое-как нашел...- Он прислушался.- Почему у вас разговорные селекторы работают?
– Пощелкал выключагелями.- Так и есть, опять утечка по корпусу... Да, старики, плохое дело.- Он помолчал, насупился.- Комиссия требует списать вас по акту и отправить на разборку, как устаревшее оборудование. Вместо вас решено поставить РБУ - роботы биотоковые. Универсальные они, и энергии на них в три раза меньше идет, чем на вас. Поняли?
Два замасленных, закопченных робота недвижимо стояли перед ним, опустив тяжелые железные руки.
На обгоревших суставах поблескивали ярко-красные брызги расплавленной меди.
Шипунов сочувственно качнул головой, достал отвертку, подвернул стопорный винт на железном суставе.
Сунул отвертку в карман. Заложил руки за спину.
– Не подписал я акт. Взял вас к себе, на подсобные работы. А РБУ отдал Сметанкину. Привык я к вам, старики.
Он протянул руку и два раза щелкнул выключателями.
– РБ-110!
– сказал он.
– Я слушаю,- отозвался тот, который хрипел.
– РБ-109!
– Я... я слушаю...- запнулся другой.
– Идите в аккумуляторный цех на зарядку. А потом- ко мне...
Они шли рядом, помятые, обгорелые. Устаревшие.
Грузно поскрипывали каучуковые подошвы, позвякивали разболтавшиеся суставы.
PJS-109 шел на сантиметр позади, поэтому он остановился у дверей и пропустил РБ-110 вперед.