Пустоцвет
Шрифт:
— Извините, вы не разрешите мне взять пару веточек? — решилась она обратиться к продавцу.
— Веточек? Красавица, ты меня обижаешь! Смотри, какие деревья! Выбирай любое!
— Нет, мне не нужно все дерево, только две веточки. Или одну.
— Покупай ёлку и делай, что хочешь. Хочешь — всю уноси, хочешь — только две ветки отломи.
— А просто так нижние нельзя взять? Смотрите, они же лишние!
— Женщина, как можно портить товар? Вы купите ободранную ёлку? И никто не купит! Не хотите брать, проходите мимо, не мешайте работать!
Огорченно
— Девушка! — через пару десятков метров её догнал какой-то мужчина и протянул ей пучок еловых лап. — Вот, возьмите.
— Ой, спасибо! Как это вам удалось уговорить его?
— Слово заветное знаю, — улыбнулся мужчина. — С наступающим вас!
— Спасибо! И вас!
Прижимая к груди лапник, Маша счастливо улыбнулась — всё-таки, у неё будет ёлка!
Квартира встретила тишиной и уютными запахами готовящегося холодца.
Надо будет еще торт испечь. Или пирожные. Маринка с Виталием вернутся — с удовольствием угостятся.
Готовить Маша умела и любила.
Разбирая холодец, с болью вспомнила, какие салаты делала для Димы, как старалась украсить даже простую яичницу, как они кормили друг друга и смеялись, перемазавшись в подливке или креме…
Чёрт, не вспоминать!!!
Дима был на хорошем счету у главного, много работал.
Маша передернулась, когда перед глазами встала картина, каким неприятным показался ей пожилой генеральный, как поджимала тонкие губы, здороваясь с ней, его блеклая жена, как презрительно фыркнула на её скромное платье их пышнотелая дочь. Года три назад, что ли, Дима тогда первый и последний раз взял её на корпоратив по случаю… Кстати, Нового Года.
Она промаялась весь вечер, Дима почему-то был дерганным, недовольным и больше, к её облегчению, на такие мероприятия её с собой не звал.
Ну, не её это — угодливо улыбаться и петь дифирамбы женам и дочерям начальства, смеяться над глупыми или плоскими шутками самого и поддакивать всему, что «первая леди» и её приближенные брякнули.
Пока дамы демонстрировали наряды и драгоценности, хвастались, кто куда съездил или собирается, терпеть ещё можно было, но потом они добрались до детей.
Конечно же, все их дети были необыкновенно талантливы и уникальны, матери наперебой хвалились успехами чад или их забавными выходками. А Маше и сказать было нечего, и это скоро заметили. Принялись расспрашивать, а потом активно советовать лучших врачей и клиники. Это вымотало настолько, что под конец она еле держалась, чтобы не завизжать и не опрокинуть на голову особенно усердствовавшей «первой леди» бокал с вином.
Нет, на повторение такой пытки она не была согласна, поэтому восприняла с облегчением, что Дима стал ездить на мероприятия без супруги.
Не тогда ли он начал отдаляться и встретил на этих корпоративах другую? Или, по закону жанра, это его секретарша?
Она ничего не знает о любовнице мужа… Кроме имени.
Он, наверное, уже привез её к ним в дом. Её и девочку.
От представленной картины в горле опять перехватило. Спазм длился, дышать становилось всё труднее, Маша кое-как добралась до кухни. К счастью, чайник был еще горячий, и она, захлебываясь и обливаясь, смогла впихнуть в себя несколько глотков. Постепенно горло расслабилось, и воздух уже не выходил с противным сипом.
Похоже, ей придется посетить врача, если она дотянет до конца праздников, конечно.
И если она сможет его себе позволить. Платного, так, точно — нет. Придется идти в обычную поликлинику.
Мария сняла промокшую одежду и замерла, глядя на себя в зеркало — что с ней не так? Стройная, грудь не самая большая, но и не маленькая, талия, округлые бедра, стройные ноги. Попа — повернулась и посмотрела сзади — нормальная попа. И на лицо ничего. Конечно, она не слишком за собой следила, полностью погрузившись в проблему деторождения и обеспечивая мужа комфортом, но никаких признаков раннего увядания или тому подобного не видит. Тем не менее, Дима променял её на другую. Неужели, только из-за ребенка?
Но он никогда не хотел детей! Это она с ума сходила, когда каждый месяц, как по расписанию, приходили эти дни, а Дима, ей кажется, даже радовался.
От мыслей, воспоминаний, дум голова разболелась настолько, что женщина поспешила завершить все дела и еле добралась до постели.
Утром стало легче, не считая бьющих наотмашь картин прошлого, которые никак не хотели её покидать.
Тридцать первое!
Ещё немного — и волшебная, единственная в году ночь. Ожидание чуда и чувство переполняющего счастья — вот что такое тридцать первое декабря!
Утром она позвонила родителям, поздравила их, расспросила, как им в санатории, ловко уйдя от ответа на вопросы — как Дима. Только положила трубку, как телефон разразился мелодией — Маринка.
— Привет, сестра! Настроение боевое?
— Где-то так.
— Слушай, что ты там одна сидеть будешь? Я не могу так! У нас тут так весело, бросай все, бери такси и приезжай!
— Нет, Марин, не хочу. Я веточки еловые нарядила, холодец сварила, сейчас тесто на торт делаю, а потом буду салаты резать. За окном снег идет, в телевизоре «Джентльмены удачи» — я в полном порядке, честно!
— Ну, смотри. Если что — ты знаешь!
— Конечно, Марин, еще созвонимся!
То ли под влиянием фильма, поздравлений и комедии, но ей стало легче.
Нет, она до сих пор не поняла до конца и не приняла произошедшее, но мысль — Дима, мы же любим друг друга, что ты наделал? — отошла на второй план.
Сегодня она не будет предаваться унынию, а решать, как жить дальше она начнет со второго января.
Когда на экране зазвучала известная всей стране мелодия «Иронии судьбы», у Маши уже все было готово — накрытый праздничной скатертью стол ломился от блюд, рядом с еловыми ветками благоухала ваза с мандаринами, шампанское охлаждалось в холодильнике.