Пустой мир. Сестры

thelordofthedark

— Сволочи, — прошипела Рейвен, опускаясь на пол спиной к столу и пытаясь переварить эту новую информацию, — неужели они не понимали, куда все это может привести. Все эти проклятые эксперименты, эти игры с неизведанной темной сущностью…

«Они искали Истину. Истину, которую не могли понять, ибо их имена не вписаны в нее. Истину искали по ложному пути, что привел их к тому, что должно было произойти» — голос, раздавшийся у нее в голове, заставил сразу забыть обо всем и потянуться к винтовке. Но того мгновенного ужаса, что Рейвен испытывала прежде, когда тот, другой голос, врывался в ее сознание, не было.

— Что же ты такое? — вслух поинтересовалась Рейвен, сама с трудом веря в то, что сейчас делает. Неужели она настолько сошла с ума, чтобы

пытаться установить контакт с подобным существом, от которого ничего хорошего точно ждать не приходилось. — Что тебе вообще нужно?

«Освободи меня», — то ли попросил, то ли приказал голос, интонации разобрать было невозможно, слова звучали слишком монотонно, как старая затертая запись, на которой трудно понять нюансы звучания. Голос цеплялся за сознание девушки, смешивая мысли, но все же не вторгаясь и не подавляя ее ощущения: «Освободи меня. Ты должна освободить меня».

— Я должна? Что я точно должна, так это сделать все возможное, чтобы такое никогда не повторилось, — прошипела Рейвен сквозь зубы, стараясь сосредоточится на поиске данных в общей базе, отсеивая организационный мусор, оставляя только неопровержимые доказательства чудовищного преступления. На любую силу всегда найдется еще большая сила, таковы законы мироздания, так что и эту корпорацию можно призвать к ответу, если все сведения попадут в нужные руки. Рейвен старалась выкинуть из головы все остальное, злясь и на себя, что не может сосредоточиться, и на этот голос, все время отвлекающий. На глаза попалась еще одна запись, тоже эксперимент, но гораздо более поздний.

«Эксперимент номер сорок-ноль-шесть. После проведенных исследований, нами было установлено, что Объект является заражающим фактором, хотя природа подобного заражения остается загадкой. Данное заражение проявляется в спонтанных мутациях внешних и внутренних тканей, а так же разрушительных процессах гниения и разложения организма. Подобные процессы вызываются гибелью носителя в момент заражения, но протекают в ускоренном темпе, не принося при этом значительного вреда самому телу. Это выглядит противоречиво, однако факт того, что тело продолжает функционировать, будучи наполовину разложившимся, невозможно отрицать.

Данный эксперимент направлен на изучение зараженных Объектом предметов взаимодействия. Нам уже известно, что после заражения даже существа с высоким интеллектом лишаются самосознания, не способны идти на диалог и уже не являются разумными в общепринятом смысле. Их можно было бы воспринимать как зомби, если бы не ряд факторов, противоречащих данному утверждению. Они обладают зачатками сознания и следуют конкретным задачам, однако их цели остаются непонятными.

Объект исследования — предмет взаимодействия под номером восемнадцать. До контакта с Объектом испытуемый являлся орком — женская особь, шестнадцать стандартных лет. После контакта с Объектом приобрел неумеренную страсть к пище, которую никак не может утолить, точно так же, как и предметы под номерами шесть, четырнадцать и двадцать один. Голод, который, вероятно, испытывает номер восемнадцать, укротить невозможно даже путем непрерывного кормления. Пища в организме не переваривается и не усваивается, поскольку система пищеварения уже начала отмирать, однако номер восемнадцать продолжает пытаться поглощать любые органические вещества, находящиеся в пределах досягаемости. В ходе проведения эксперимента номер восемнадцать продолжал набивать себя пищей до тех пор, пока не разорвались ткани желудка и часть поглощенного не оказалась в брюшной полости. Каких-либо видимых неудобств номеру восемнадцать это не принесло, и он продолжил процесс поглощения пищи. При этом качество и характер пищи не вызывает какой-либо реакции.

В ходе исследования было принято решение оставить номер восемнадцать без какой-либо органики вообще. Первой реакцией испытуемого был временный шок, продолжавшийся чуть более трех минут, после чего номер восемнадцать, запертый в изолированной комнате, обыскал все свободное пространство в поисках пищи, а позже начал объедать

собственные руки.

Последней проверкой стал контакт номера восемнадцать с не зараженным представителем его же вида — мужской особью в возрасте двадцати одного стандартного года. Повышенная агрессивность уже предполагала определенный результат, но все предыдущие объекты с отсутствующим признаком голода проявляли просто желание уничтожать любые разумные формы жизни. Номер восемнадцать напал на вооруженного представителя своего вида, не проявив даже зачатков инстинкта самосохранения, совершив после убийства акт каннибализма. Эксперимент можно считать завершенным».

Эксперименты над людьми не были такой уж новостью для Рейвен, но в пределах ее родного города они считались противозаконными, и даже самые закоренелые бандиты себе такого не позволяли. С теми, кто все-таки решался на нечеловеческие опыты, особо не церемонились — дело до суда не доходило, полиция решала вопрос просто и надежно: «цель оказала сопротивление и была уничтожена». А здесь все делалось вот так в открытую, в полной уверенности в своей безнаказанности. Пустоши уже не раз удивляли девушку своим жестоким отношением к человеческим жизням, но корпорации должны были придерживаться более цивилизованных правил. Так до сих пор считала Рейвен. Однако и здесь ее поджидало разочарование.

«Выпусти меня», — снова в голову начал пробираться голос, и Рейвен уже настолько отчаялась выкинуть его из своей головы, что просто слушала его, надеясь, что это поможет разобраться в этой дикой ситуации. — «Выпусти меня. Ты не понимаешь, в какую игру ты вовлечена. Просто выпусти меня. И на этом все закончится».

— Отвали, демон, — огрызнулась Рейвен, не желая ему поддаваться, хотя сразу почувствовала, как он цепляется за ее слабые мысли, выискивая то, что она пыталась запрятать в сознание как можно глубже. — Я тебя не выпущу. Мы похороним это место раз и навсегда, чтобы его снова никогда не отрыли. Все закончится здесь.

«Наивность», — голос намеренно выделил это слово, от чего Рейвен почувствовала себя так, будто ее ножом резанули. — «Ты не способна понять происходящее. Нити судеб, что плетутся вот уже тысячи лет, все сводят к единственному моменту, что тебе не суждено увидеть. Я часть всего этого, и тебе не остановить меня».

— Судьба лишь оправдание для наивных идиотов, — прохрипела Рейвен, силясь не сбиваться с анализа файлов, мелькавших перед глазами, из которых отбирала только самое необходимое, что можно предоставить как жесткое и неоспоримое доказательство вины, бесчеловечных экспериментов для еще более бесчеловечных результатов. Она не могла позволить себе сбиваться, но общее нервное напряжение, копившееся в душе отчаяние и страх, всколыхнувшееся вдруг понимание собственной обреченности, требовали выхода, а демон играл именно на этих не самых крепких струнах ее души. И потому девушка не могла просто игнорировать его слова, звучавшие в голове. Ответы надо было произносить вслух хотя бы для того, чтобы саму себя убеждать в их правдивости, не было рядом никого, кто мог бы озвучить эти мысли вместо нее, — я сама решаю, что делать, и сейчас просто хочу, чтобы ты, демон, заткнулся раз и навсегда. И я тебя заткну, можешь быть уверен. Ты уже достаточно бед натворил.

«Простота человека. Простота мысли. Простота вещей. Простота ситуации. Ты не поминаешь даже миллионной части происходящего. Я не есть демон. Я не есть даже живое существо в вашем понимании. Я лишь часть всего происходящего. И вы были избраны для того, чтобы освободить меня из заточения. Демон… Демон другой. Тот, что сдерживает меня. Тот, что не дает освободиться. Он тоже хочет сбежать, но цель его лишь разрушение».

Рейвен запнулась, осознав то, что ей продолжали нашептывать прямо в голову. С ней говорили два голоса, не принадлежащие существу, которое уже успели окрестить демоном. Мысли закружились в ее голове как безумные, но Рейвен решительно отмела их, не желая поддаваться на уловки этой твари. Все и так ясно и понятно. Так и должно оставаться — ясным и понятным.