Пустячок, а приятно
Шрифт:
— Через месяц и приду, — сказала я. — Только сначала я хочу знать, что меня ждет.
— Ах, что вас ждет… — Роман Геннадьевич не спеша поднялся со стула, направился к небольшому сейфу, стоявшему в углу.
Признаться, я только теперь обратила внимание на сейф. Вернее сказать — поняла, что скромно прячущийся в углу стальной ящик представляет собой нечто, защищенное от взломов и проникновения вовнутрь. Кроме того, — на это я тоже только теперь обратила внимание, — окна кабинета зубного техника были забраны решетками, а дверь, в отличие от остальных кабинетов, была стальная, очень добротная. Словом, рабочий кабинет
— В первую очередь вам спилят ваши настоящие зубы или то, что от них осталось, — говорил Роман Геннадьевич, занимаясь замком сейфа. — Не все, конечно, а только те, на которые вы собираетесь поставить коронки. А затем, — сказал он, со скрипом открывая тяжелую дверцу сейфа, — мы вам присобачим в рот вот это.
Он извлек из сейфа картонную коробку, внутри которой на темно-синей бархатной ткани сидело несколько десятков золотых зубных коронок разной величины и формы.
— Это наши рекламные образцы, так сказать, — заметил Роман Геннадьевич с усмешкой. — А вообще каждая коронка изготовляется индивидуально. Чтобы клиент не испытывал неудобств у себя во рту. Ведь вы понимаете, — принялся разглагольствовать он, — зубы каждого человека, форма челюсти и прикус достаточно индивидуальны, и, нарушив естественную, сложившуюся за годы жизни форму прикуса, мы доставляли бы клиенту массу неудобств. После установки зубных протезов и жевать, и говорить ему долго было бы весьма непривычно. А быть может, и до конца жизни!
— Да уж. — Я с презрительным видом оглядывала коронки: они напоминали обычные, выпавшие или удаленные, зубы, только желтого металлического цвета. Золото их было матовым, каким-то поблекшим, будто от времени или от многолетнего пребывания в чьем-то рту. — Однако вид у них не очень презентабельный.
Роман Геннадьевич заметно смутился, уставился на меня обиженно.
— Помилуйте, это же золото высшей пробы! — патетически воскликнул он.
— А я где-то слышала, что это золото высшей пробы добывается на кладбищах, — принялась нагло импровизировать я. — Специальные люди потихоньку, по ночам разрывают могилы, достают золотые зубы. И продавать их предпочитают не в ювелирный магазин, что очень опасно, да и навара не много приносит, а стоматологам, которые покупают такие зубы с большим удовольствием. И даже, говорят, вы не переплавляете их, а разве что чуть-чуть подпиливаете да в кислоте промываете. Прямо так в рот людям и вставляете. Так-то вот! — решительно закончила я. — А я не хочу, чтобы у меня во рту стояли зубные протезы, снятые с мертвеца!
— Да бог с вами, что вы такое говорите! — Роман Геннадьевич рассмеялся так делано и фальшиво, что мне стало не по себе. Неужели я в своей буйной импровизации попала в самую точку? — Протезы, снятые у мертвецов… Надо же такое сказать! Я вам еще раз повторяю: каждая коронка изготовляется отдельно, на заказ. В соответствии с формами зубов клиента. Понятно вам?
— А из какого золота?
— Золото мы закупаем на приисках в Якутии, — преспокойно пояснил Роман Геннадьевич. — Желаете убедиться лично? Пожалуйста!
Он снова полез в сейф и — тут я затаила дыхание — извлек на свет божий средних размеров чемоданчик типа «дипломат», обитый темно-коричневой кожей, в нескольких местах потертой. Внешне
— Вот смотрите! — Роман Геннадьевич долго мудрил над замками, поворачивая круглые, с нанесенной на них цифирью диски возле ручки чемоданчика. — Вот! Смотрите! Ну как, впечатляет?
Внутри услужливо распахнутого передо мной чемоданчика рядами лежали, тускло поблескивая в лучах света, золотые слитки размером с ладонь. На поверхности каждого слитка были вычеканены герб России, печать «Центральный банк Российской Федерации», а также еще какие-то мелкие, непонятные мне значки и цифры.
— Ну, что скажете? — торжествующе спросил меня зубной техник, видя мое изумление. — Вот из этого золота мы и изготовим вам коронки. Видите, все, как полагается: герб, печать Центробанка. И марка: само собой разумеется, это золото высшей пробы.
Я продолжала, затаив дыхание и не веря своим глазам, рассматривать чемоданчик с золотом. Очевидно, тот самый чемоданчик, о котором говорил Ольховский. Именно его он и попросил меня найти незадолго до своей гибели. Но если золото было действительно украдено из сейфа главврача, то почему оно находится в кабинете зубного техника? Или это другой чемоданчик? Хотя иметь два чемоданчика и по семь килограммов золота в каждом… такое, пожалуй, слишком круто для самой обычной стоматологической клиники. Ну и как же все это понимать?
Мое ошалелое выражение лица Роман Геннадьевич несомненно отнес на счет впечатления от такого количества золота, собранного в одном месте.
— Ну что? — с усмешкой спросил он. — Вы по-прежнему будете утверждать, что мы добываем золото для протезов из могил на кладбищах?
— Нет, что вы! — поспешила заверить я. А потому, продолжая изображать восхищение золотом, ткнула в него пальцем и не то спросила, не то предположила: — Тут его, наверное, не на одну тысячу баксов…
— Вроде того, — самодовольно ухмыльнувшись, кивнул Роман Геннадьевич. — Вот из этого золота мы и сделаем вам зубки…
Мне вдруг очень захотелось закурить. Поэтому я, не особенно стесняясь хозяина кабинета — что еще можно ожидать от дамочки, обалдевшей при виде золота? — вытащила из сумочки сигарету, затем полезла в нее за зажигалкой… Но не тут-то было! Я нервными движениями рылась в сумочке, но проклятая зажигалка никак не находилась, и, чтобы отыскать ее, наверняка завалившуюся куда-то в складки подкладки, я вынуждена была вытряхнуть на стол блокнот, ручку, замшевый мешочек с гадальными косточками, косметику…
Роман Геннадьевич сначала молча наблюдал за моими судорожными поисками, а потом наконец сжалился надо мной и вытащил из кармана собственную зажигалку.
— Бывает, — с усмешкой сказал он, поднося огонек к моей сигарете. — Я, знаете ли, тоже постоянно теряю что-нибудь. Зажигалки в том числе.
Закурив и выпустив первое облачко дыма, я стала торопливо укладывать вытащенные из сумочки вещи обратно.
— И что же, — тем временем заговорила я, — вы такие сокровища вот в этом вашем хлипком чемоданчике и храните?