Пустячок, а приятно
Шрифт:
— Итак, — продолжала я, — вы утверждаете, что про чемоданчик с семью килограммами чистого золота не имели ни малейшего понятия?
Бортников вопросительно поглядел на оперативников, но, видя, что те тоже дожидаются его ответа на мой вопрос, сказал:
— Да, про чемоданчик с золотом я услышал от вас впервые в жизни.
— У вас есть ключи от сейфа? — спросила я, кивнув на ящик в углу кабинета.
— Нет, — Бортников отрицательно качнул головой. — Ключи были только у Ромки.
— Вот ключи, — сказал один из криминалистов, указывая
— Так, очень интересно, — сказал Кирьянов, беря в руки и осматривая ключи.
Затем он подошел к сейфу, осмотрел замок, после чего стал открывать дверцу. Она поддалась без проблем.
— Однако тут нет ничего особенного, — сказал Кирьянов, извлекая из сейфа также знакомую мне коробку с золотыми коронками, какие-то бумаги, небольшую пачку российских денег. — На вот, описывай! — сказал он, передавая все это одному из оперативников. Тот послушно уселся писать.
Чемоданчика в сейфе, понятно, не было.
— Николай Пантелеймонович, — заговорила я. — Скажите, а откуда в вашей клинике бралось золото для золотых коронок?
— Золотом заведовал Ромка, — нетерпеливо отмахнулся от меня Бортников. — Я про него ничего не знаю.
— Значит, вы предоставили Перепелкину полную свободу в операциях с золотом? — спросила я. — Вы что, очень доверяли ему?
— Разумеется! — Бортников снова начал багроветь от волнения, его седеющие усы смешно зашевелились. — Собственно, почему бы и нет?
— А у вас с Романом Геннадьевичем были какие-то особенно дружеские отношения? — поинтересовалась я.
— Ромка — сын моего старинного друга. Я его еще пацаненком помню.
— И вы полностью доверяли ему? — повторила я вопрос.
— Разумеется!
— Странно, однако, — продолжала недоумевать я. — Вы — глава стоматологической клиники и не имели ни малейшего представления о том, сколько золота закупает ваш зубной техник, где он его берет… Он что, никогда перед вами не отчитывался?
— Ну, в общем-то, нет, — Бортников стал терять уверенность. — Он рассказывал, что с золотом все нормально, что берет его у надежных людей…
— Где, когда, в каких количествах?
— Да послушайте же! — воскликнул с досадой Николай Пантелеймонович. — Что вы пристали ко мне с этим золотом? У нас же тут не ювелирная мастерская! Золота для работы мы тратим ну от силы полкило в год. И с каждым годом все меньше и меньше. Понимаете, золотые коронки безнадежно выходят из моды. Теперь все предпочитают ставить керамические, они и безопаснее, и выглядят эстетичнее.
— Это я все знаю, — спокойно возразила я. — Однако покойный Ольховский, когда предлагал мне работать на него, уверял, что должен вернуть пропавший чемоданчик с золотом до вашего приезда.
— Моего приезда?
— Говорил, что, если вы узнаете о пропаже чемоданчика, ему, Ольховскому, придется от вас очень плохо. Говорил,
— Я? — Бортников вскочил с места. — Да вы с ума сошли, девушка! Вы за кого меня принимаете? За гангстера?
— Ну, не за гангстера, так за крестного отца, — небрежно пожала плечами я.
— Да послушайте же! — воскликнул главврач клиники. — Вы сами подумайте! С какой стати мне было включать Тольке Ольховскому какой-то счетчик? Я вообще понятия не имею ни про какой чемоданчик с золотом!
— Да, Татьяна, здесь какой-то левый вариант, — задумчиво сказал Кирьянов. — Зачем ему в случае кражи включать счетчик? Вернул золото, да и все нормально!
— Почему Ольховский непременно хотел, чтобы о пропаже чемоданчика не узнал глава клиники? — вторил ему сидевший за столом незнакомый мне оперативник, отрываясь от составления описи найденных в сейфе предметов. — Золото не станет хуже оттого, что побывает в чужих руках.
— Сходите на тот свет и спросите про это у Ольховского, — огрызнулась в ответ я. — Я сама толком не знаю! Но уверяю: он мне именно так и сказал. Что если я не найду чемоданчик до приезда шефа, то его и искать-то больше не нужно, смысла нет.
— Да уж… — промолвил Кирьянов, грустно вздыхая и усаживаясь на стул. — Точно, какой-то левый вариант получается.
Возникшую было напряженную паузу прервал Андрюша Мельников, вернувшийся с задания.
— Ну? — Кирьянов глянул на него вопросительно.
— Ничего, — грустно покачал головой тот. — Мы опросили водителей всех машин, стоящих около клиники, — никто из них ничего странного или необычного не видел.
— Ясно, — сказал задумчиво Кирьянов. — Глухо.
— Может быть, из-за забора стреляли? — спросил сидевший за столом и составлявший опись оперативник. — Вон смотрите, прямо напротив нас забор какого-то завода.
— Нет, — отрицательно покачала головой я. — Угол наклона не тот. Заводская стена вон какая высоченная, и в ней ни одного окна.
— Да был я там, на заводе, — сказал Андрюшка. — Верхушка стены увита колючкой, а под стеной навален металлолом, и он занесен снегом. А на снегу никаких следов.
— И с охраной завода беседовал? — спросил Кирьянов.
— Конечно, — ответил Мельников. — Никто ничего подозрительного не видел. Посторонних на территорию завода не пропускали. Понимаете, это ведь стена завода «Тантал», а он хорошо охраняется…
— Ну, все ясно, — сказала я. — Значит, убийца стрелял из того узкого проулка, который мы видим из окна. Скорее всего, убийца подъехал на довольно высокой машине с тонированными стеклами, выстрелил и тут же развернулся и уехал, никто и внимания не обратил при уровне городского шума-то в это время. Только тот, кто это сделал, должен был хорошо знать и самого зубного техника, и расположение помещений клиники, — закончила я.
— Да уж, — печально произнес Кирьянов. — Опять весь круг знакомств проверять. И, конечно, никто ничего не будет знать…