Пустыня – наш союзник
Шрифт:
– Ты знаешь, сколько их там, в этом Суруме?
– Лишь примерно.
– Ты хоть приблизительно можешь предположить, что будет являться целью атаки или диверсионного акта, разрабатываемого сейчас этим Фарахом?
– Нет.
– Так куда я тебя отправлю? Не пошлю ли я на верную смерть всю твою группу?
– Михаил Николаевич, я вас когда-нибудь подводил? – с улыбкой осведомился Котов.
– Ты не подлизывайся, – проворчал Сидорин. – Что, умник, уже и план небось составил?
– Так точно, – оживился Котов. – Я смотрел карту района, разговаривал с сирийцами. У меня хороший
– Банда бездельников? Сомнительно.
– Точно. Мне тоже не очень в это верится. Я подумал, что умные люди из ИГИЛ их там держат не зря. Да и количество наращивают постепенно. Они что-то готовят. Появился этот Фарах, значит, время пришло. Если эта так называемая бригада ударит из Сурума в юго-западном направлении, то перережет шоссе, основную стратегическую магистраль в этом районе. Бандиты могут перекрыть перевозки с севера в столицу. А это и продукты питания, и медикаменты. Очень важно понимать, что в таком случае будет нарушена связь с несколькими стратегическими портами.
– А если они сделают опорным пунктом какой-либо населенный пункт в районе шоссе, то наша авиация не сможет работать там. Выбивать их придется сирийским армейским частям. Снова затяжные бои, опять потери, а время идет, инфраструктура обескровливается.
– Вот-вот. А у сирийцев в тех местах всего один батальон новобранцев, да и тот неполного состава. Они полагают, что там спокойно, не держат в том районе серьезных сил, бронетехники, артиллерийских подразделений. Эти части нужнее в других местах. Наша авиация не может ударить по Суруму. Это населенный пункт, и нет никакой гарантии, что все мирные жители оттуда ушли.
– С какими силами ты собираешься разгромить эту самую бригаду? У тебя семнадцать человек. Выдернуть тебе еще кого-то я прямо сейчас не могу. У меня много очень важных задач, выполнение которых на контроле в Генштабе. А операция войсковая, не чисто спецназовская.
– Товарищ полковник, я все-таки боевой офицер, учился военному делу. Я знаю, что такое тактика наступательного боя и штурм укрепленного населенного пункта, умею управлять пехотным подразделением в бою.
– Знаешь, конечно, – со вздохом проговорил полковник.
Котов вдруг снова улыбнулся и добавил:
– А еще мне хорошо известно, что может натворить небольшая группа профессионалов, если против нее идет обычная пехота. Я им устрою такую панику, что они у меня побегут, теряя штаны. Мне ведь не нужно истреблять всю живую силу. Достаточно выбить их из поселка, захватить этого Фараха и отойти. Если в Суруме не будет мирных жителей, то я там по возможности, конечно, повзрываю их укрепления, огневые точки, нарушу связь. Может, следом и наша авиация отработает. Это уже если вы с летунами договоритесь. А вам это удастся. Вы же все-таки представитель ГРУ. У вас очень серьезные полномочия по организации разведывательной работы, по контактам.
– Ты мне лекцию не читай! – с усмешкой заявил Сидорин. – Когда готов выехать?
– Через два часа. Выпрошу у местного командования снайперов и сразу отправлюсь.
– Сам выпросишь? – Полковник прищурился. – Или мне подключиться?
– Нет, Михаил Николаевич, вам не стоит светиться. Вы фигура очень заметная, ваш выход на контакт может все испортить. А я втихую сработаю. На личных связях. Я же разведчик! Об этом и знать-то будут немногие. Почти никто. Да и поедут сирийские снайперы не с нами, а чуть позже.
– С вами безопаснее.
– Не скажите. Да и здесь могут увидеть, что мы вместе выезжаем. А так все нормально пройдет. Мол, каждый по своим делам.
Котов приказал снять станковые пулеметы с турелей, установленных в кузовах пикапов, на которых передвигалась его группа. Даже крупнокалиберный, с которым бойцам пришлось основательно помучиться. Кузова они накрыли брезентом, натянутым на железные дуги. Все это парни проделали, загнав машины в авиационный ангар.
Котов лично проверил, как уложено снаряжение, потом прошел вдоль строя, вглядываясь в лица своих бойцов.
«Ничего, парни поспали минимум по четыре часа. Дорога монотонной не будет, да там ее практически и нет. А на месте я им дам еще отдохнуть попеременно, – решил командир. – Самому бы выдержать, но на этот счет есть химия. Ничего, с таблетками я и по трое суток умудрялся быть в тонусе».
Капитан еще раз озвучил задачу, которую предстояло выполнить его группе, и порядок движения до конечного пункта маршрута. Потом он приказал всем размещаться по машинам. Главное теперь состояло в том, чтобы пикапы выдержали девятичасовую гонку.
Машины неслись по шоссе около двух часов. Потом водителям пришлось свернуть и двигаться по каменистой пустыне. Котов специально построил маршрут таким образом, чтобы как можно меньше быть на виду, избегать людных мест и оживленных дорог. Он выбирал для передвижения те участки местности, где преобладала каменистая поверхность. Здесь за машинами не тянулся пыльный шлейф до самого горизонта.
Первый пикап, как и всегда, вел прапорщик Коля Алейников, прекрасный снайпер, человек с удивительным чутьем и интуицией и просто феноменальной зрительной памятью. Рядом с ним сидел заместитель Котова старший лейтенант Белов.
Капитан ехал во второй машине. Брянцева и Зимина он оставил в третьей, замыкающей. Котов не любил, когда все офицеры группы собирались вместе на марше или во время боя. Ударит мина или снаряд, и они погибнут. Кто в таком случае примет командование, завершит операцию или выведет людей из боя? Хотя больше половины бойцов группы были людьми опытными, способными принять правильное самостоятельное решение практически в любой ситуации. Они уже не раз это делали, радовали Котова, вселяли в него гордость за то, что он смог научить, воспитать таких ребят, на которых можно положиться как на самого себя.