Пустыня смерти
Шрифт:
Падение на спину вышло неожиданно мягким.
Ха-змея зашуршала где-то позади по склону, но всё же я успела раньше.
Мы приземлились не просто мягко, а ещё и исключительно удачно. Под нами были змеиные выползки. Старые, в основном, но они были именно тем, что надо. Чуть раскопав всю груду шкур, я нырнула вниз, почти к земле, утягивая мальчишку за собой. И не успел он ничего сбросить, зажала Али рот.
— Тихо, слышишь меня? Здесь она нас не тронет, но все же веди себя очень тихо. Не шуми. Не дёргайся. Не кричи.
Али понятливо кивнул.
Хороший мальчик, очень хороший.
Приподнявшись на коленях, я натянула ближайший выползок, скрывая нас с головой.
Вот теперь, можно и лечь рядом с Али. Я бы его обняла и прижала к себе, но нельзя себя выдавать. От этого зависит моя жизнь, а мне она ещё, как ни странно, дорога.
Ладно. Дальше…
Надо понять, что делать с этим мальчишкой вообще. Исходные данные у меня были. Я уже поняла, не надо было быть аристократом — он не отступится. Первая любовь, приключения, доверие брата — он не отступится.
Да, я отлично знала, куда надо идти, чтобы взять яйцо песчаного муравья.
Но первоначальный план не годился.
У нас больше не было вкусного живого мяса для песчаных муравьёв. И не было воинов, которые должны были отвлекать от нас всех муравьиных мам.
Надо было придумать что-то ещё. Нет, конечно, я отдавала себе отчёт в том, что лучше бы мне было даже не задуматься о подобном. Можно сказать мальчишке, найти слова, уговорить его. В конце концов, в мире полно других девочек, и он обязательно найдёт кого-то ещё.
Но ещё я понимала, каково сейчас той девочке, дочери шамана, и что именно она ощущает.
В отличие от неё, я проклятой не было, от меня отвернулись боги. Это было хуже и страшнее. Это было куда болезненнее, тяжелее, безнадёжнее, наконец. И если меня не смог бы понять ни один из проклятых, я понимала все, что они ощущали, очень хорошо. Слишком хорошо. Поэтому мне и стало жалко девочку.
Эта моя не ко времени просыпающаяся жалость могла наделать бед, но я никогда не препятствовала тем побуждениям, которые у меня возникали в душе. Если я чувствую, что этой девочке надо помочь, значит, я это сделаю.
Возможно, потом я об этом пожалею. Такое уже бывало.
Но ведь я могу с тем же самым успехом ни о чём не пожалеть.
Надо сделать первый шаг, а дальше как обычно положиться на собственную интуицию. Слушая мир, я могла добиться большего, чем если проводила бы все дни и ночи в гнетущих мыслях и попытках найти лучше решение.
В мои размышления ворвался тихий звук — негромкое с присвистом сопение. Кажется, мальчишка, утомлённый всем, что случилось, уснул. А раз так, пришло время для того, что не должно быть увидено другими.
Если змея, что нас преследовала, сохранила разум, то я договорюсь с ней, чтобы под прикрытием урагана она доставила нас в сердце Долины костей.
А если договориться с ней не получится, я её убью.
Потерявшие разум змеи не были угодны змеиным богам. Так что не благое дело, но все же действие без наказания, и я собиралась это сделать. А там, там видно будет. Не первый и далеко не самый последний раз я оказывалась в условиях, когда другие бы просто отдались на волю богов, потеряв себя. Я этого сделать не могла.
Итак. Откинув кусок шкуры, я вытащила два кинжала. Острые клинки-когти заняли свои места в ножнах на запястье.
Вот теперь следовало найти змею до того, как она найдёт меня. Смертельные прятки в тёмной пещере начались. И победит пусть если не сильнейший, то тот, кому суждено. А остальное видно будет.
Ну, не видно. В этой темноте даже змея вряд ли что-то увидит. Так что она будет двигаться по запаху.
А по запаху я тоже могу! Главное только сосредоточиться. А ещё чтобы мальчишка не вовремя не выскочил из-под шкур, и тогда все будет хорошо, по крайней мере, должно таковым быть!
Превратившись в застывшую фигуру, я слушала тоннель всем своим телом. Колебания земли, дрожь воздуха, шорох песчинок, перезвон окаменелых чешуек в стороне от меня. Тихий шелест, колышущихся на сквозняке выползков, два голоса, раздражённо теребящие одну змею, раздирающие её на куски.
Один голос утверждал, что меня надо убить за нарушение территории. Второй говорил, что змеиное дитя неприкосновенно.
Ого! Давненько я не слышала такого раздрая в головах у змей. Явное последствие применения свитка подчинения. После его использования змея убивала всех, кто не выполнял какое-то охранное действие. В ауле Песчаных крыс, где я родилась, надо было взять с собой подношение. В ауле Скалистых медведей, где вместе с дедом я вразумляла сошедшую с ума змею в первый раз, с собой надо было иметь маленькую куколку из пакли.
Впрочем, потом о таком я уже не думала.
Выезды на воадекватление змей стали обыденностью, а потом у нас появились и свои змеи, и это стало даже рутиной, на которую я почти не тратила сил.
У меня было время на то, чтобы заранее подготовиться и все просчитать. Под рукой имелись необходимые инструменты, свитки, а ещё люди и живое мясо. Поэтому я обездвиживала змею, люди её переворачивали, я возвращала ей разум, кормила, выхаживала змейку и составляла с ней договор на охрану без свитка подчинения.
А вот теперь у меня ничего этого не было.
Чтобы вернуть змее разум — из неё надо было вытащить свиток. С тем учётом, что вокруг было темно, как у той самой змеи в желудке, меня ждало незабываемое времяпрепровождение. Главное, чтобы срок «не забывать» был как можно дольше. Как-то не хочется мне умирать в этом грязном тоннеле. Я уж лучше как-нибудь потом, в более располагающем к этому месте. А значит, долой мысли, пора заняться работой.
От первого удара змеи я могла бы даже не уворачиваться.