Путь Бенун
Шрифт:
– Нет! – воскликнул знахарь и спрятал руку за спину.
– Раньше ты не был таким брезгливым. Делал вид, что мой вид тебя не смущает? Притворщик. Знала бы, куснула тебя пару раз, знал бы, как надсмехаться.
– Я не сделал тебе ничего плохого, неизвестный дух, – Макимба решил наконец, что перед ним и правда дух, с которым можно было попробовать договориться, раз он не убил его сразу.
– Разве я сказала, что сделал? – в голосе послышалась насмешка и удивление. – Ты отвечаешь мне голосом. Почему?
– Потому, что ты говоришь со мной, как человек. Или ты дух, который претворился человеком. Что тебе от меня нужно? Где Фэнси? Что с крусой-великаном? Отпусти меня, смилуся, я тут не по своей воле.
– Какое нытье… и к чему эта ложь про то, что я говорю с тобой человеческим голосом?
– Я не лгу!
Обладательница зеленых глаз замешкалась и предложила:
– Ты же знахарь, если не наврал и про это. Значит, сумеешь разжечь небольшой огонь. Действуй. Убедишься, наконец, что я это я. Заодно сама рассмотрю получше твоего дружка. Я чувствую его, но не вижу.
– "И то верно",– подумал Макимба. – Я же могу. Почему это не пришло мне в голову раньше.
Знахарь немедленно занялся приготовлениями. Нащупал в темноте брошенные и погасшие факелы, с которыми пришел сюда вместе с Броу. Крыса в их свете не нуждалась, чего не сказать про них, которые следовали за ней по пятам. Несколько простых манипуляций с огнивом, искра воспламенила погасший факел и яркий свет озарил пещеру и подземное озеро посередине. Макимба остолбенел.
Перед ним стояла женщина, не сказать, чтобы очень молодая, ее возраст выдавала глубина и мудрость зеленовато-желтых глаз в обрамлении густых пушистых ресниц. Это они светились в темноте и так напугали Макимбу. Женщину можно было бы назвать даже красивой, если бы не ее длинноватый нос и острые зубы, которые обнажались, когда она просто стояла молча и настороженно смотрела перед собой.
Ее поведение выдавало в ней хищника, который привык нападать первым и был начеку. Неухоженные спутанные волосы также портили общую картину. Но все эти маленькие недостатки, а лучше сказать, своеобразие, искупала ее фигура: стройное, мускулистое тело, смуглая кожа, в них не было ни единого изъяна, за исключением шрама, который тянулся уродливой лентой от шеи через грудь и кончался у середины живота. Незнакомка была обнажена и стояла перед потрясенным Макимба спокойно, без капли смущения.
– О, духи, – прошептал он, не в силах вымолвить ни слова.
Женщина настороженно на него посмотрела, пожала плечами, развернулась и направилась к озеру. Подойдя ближе, она опустилась на колени, склонилась к воде, чтобы напиться и вдуг ротпрянула. В темной мерцающей глади ледяного озера отражалось лицо человека.
Женщина встала и ногой поторогала воду, проверяя, реальная ли она и то, что в ней отразилось. И снова замерла, на этот раз рассматривая ногу. Затем она вытянула перед собой руку и уставилась на нее.
– О, боги…
Женщина потрогала себя за лицо, потом медленно склонилась над водой и прошептала:
– Что это там? Это я?
Она резко обернулась к знахарю и крикнула:
– Эй, ты! Я что, человек?
Глава 13
По тому, как мрак начал рассеиваться, Мать Теней поняла, что она близка к выходу. Она старалась не потерять нужный ей человеческий след, который путался с другими следами, тех, кого она оставила в пещера возле озера. Увидев впереди мерцание, летучая мышь метнулась в сторону, уцепилась когтистыми лапами на перепончатых крыльях за выступ и повисла на вниз головой. Густой пещерный мрак уступал место рассеянному неверному свету далеких звезд.
След был совсем свежим. Мать Теней оценила сообразительность человека: он преодолел значительное расстояние в полной темноте довольно быстро, ориентируясь на невидимый, но ощутимый поток воздуха, который указывал ему путь.
Перед тем, как выбраться наружу, Мать Теней предусмотрительного вернула себе человеческий облик, на тот случай, если Юджин окажется поблизости.
Уловив впереди движение, она ускорила шаг. Приблизившись, убедилась, что это Юджин и позвала его по имени. Человек остановился, посмотрел назад и снова пошел вперед.
– «Что это с ним? Пытка демона повредила его сознание? Он меня узнал. Почему не остановился?»Когда высокая стройная фигура преградила путь, он не взглянул на нее, молча обошел, будто это был камень. Мать Теней снова преградила Юджину путь. На этот раз он соизволил обратить на нее внимание и довольно неучтиво поинтересовался, что ей от него нужно.
– Неожиданно Это вместо благодарности?
–За что я должен тебя благодарить? За то, что ты бросила Бенун? Я слабый, всем мешаю. Но ты! Загадочная и могущественная, возишься со мной, зная, что я ни на что не способен. Где хранитель Бенун, о котором она мне рассказала? Где ее наставник, жрец, к которому она питает уважение и считает чуть ли не своим отцом. Куда подевались все те, кто ее спас однажды? Отступились? Испугались этого злодея, похожего на распухшую свинью. Раз так, я сам найду, где он прячет Бенун и покончу с этим. Пусть делает со мной, что хочет, лишь бы не мучал ее! Она ранимая и добрая. За что ей эти мучения? Уходи с дороги. Не задерживай меня.
Мать Теней отошла в сторону. Юджин продолжил путь, не посмотрев в ее сторону, настолько он презирал ее и нисколько при этом не боялся. Сделав несколько шагов, тень тени поднялась над землей, полетела следом. Заметив движение, Юджин покосился назад.
– «Ага, все же любопытство взяло верх, мальчишка, вспыльчивый, как Бенун. Вот ведь нашлись. Толком ничего друг о друге не знают, а бросаются защищать, забыв, что сами смертны. Ладно, Бенун, возродится в сестринстве. А он-то на что уповает? Что Бенун будет благодарна? Да она его проклянет за поспешность и то, что он обрек ее на одиночество, пожертвовав собой. Влюбленные не думают даже на шаг вперед, а напрасно. Приходится это делать за них»
Юджин недовольно проворчал:
– Фокусы. Бесполезные, – и больше в сторону парящего рядом темного облака не смотрел.
–«Ему придется меня выслушать, иначе все, через что он и Бенун прошли, будет напрасным».
– Остановись!
Тон, каким это было сказано, больше напоминал приказ, нежели просьбу. Юджин хотел было подчиниться, но потом упрямо шагнул вперед, всем видом показывая, что разговаривать не о чем.
– Стой, упрямец! Или заставлю.
– Чего ты хочешь? Не можешь смириться, что такой как я осмелился перечить тебе?