ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ
Шрифт:
– Все куда-то шли, и я шел, потом потерялся, а сегодня увидел свет и пришел… - Дошка понимал, что чем искреннее и правдоподобнее сыграет заранее придуманную роль, тем больше у него шансов выжить. А от этого зависит судьба всех колонистов.
– Ай-ай-ай, врать плохо. У тебя новый комбинезон, я это сразу заметил. Вы ободрали его немного, но я-то вижу, что он новый. Придется уговорить тебя по-другому.
– Пол многозначительно посмотрел на Стена и сделал однозначный жест в адрес мальчика.
– Что я должен сделать? Только не заставляй меня второй раз его убивать! Мне это не по душе…
– Брось, Стен, просто
– Я разговаривал с некоторыми…, прежде чем вот он меня схватил. – Дошка пытался доказать, что его смерть уже ничего не изменит, и врал напропалую.
– Я искал родителей.
Дошка заплакал, что есть сил, негромко, но очень горестно. Он сам уже не понимал, плачет ли он на самом деле или притворяется. Дошка не сомневался в намерениях Пола, поэтому слезы сами текли из глаз.
– Я хочу есть и пить. Очень.
– Убери его от меня! Ничего не хочу знать. В любом случае мальчишка теперь знает слишком много и может проболтаться. Придумай как его… э-э-э…, ну, в общем, ты меня понял.
– Я не хочу. Мне не нравится убивать, тем более детей. Мы с тобой так не договаривались. Ты нас всех подставил, когда вынудил оставить их там умирать…
– Нет, голубчик, я просто отрезал вам путь назад. Теперь вы можете быть только со мной. – Пол хищно усмехнулся и пренебрежительно покачал головой. Подобные слабости в соратниках ему не нравились. – Сделал это один раз, сделаешь и второй. По сути, ты убил его еще тогда…, так что новые угрызения совести тебе не грозят.
К этому моменту Пол хорошо освоился с новой ролью, и она ему нравилась. Чувствуя свою власть над всеми этими людьми, половина из которых в кутерьме последних событий, кажется, даже не осознала, как все поменялось, Пол по-настоящему наслаждался. Теперь это был хищник, готовый сражаться за свои привилегии и добычу. Он не собирался сдавать позиции без боя и готов был поставить на кон чью угодно жизнь. Вероятно, он был невменяем, но это не меняло расстановки сил.
Слезы мгновенно высохли, как только Дошка понял, что разжалобить этих двоих нереально. Холодная голова и смекалка - вот то, что ему сейчас необходимо. Он сел на земляной пол, потом лег и затих. Пусть поспорят, незачем им обращать внимание на мальчика.
Дошка заполз в тень, где рассмотреть его было почти невозможно. Он строил планы побега. В этот момент в палатку с треском ввалился сначала один человек, потом второй…, через секунду вбежал оправдывающийся охранник, который, судя по всему, просто заснул на посту. Сначала Дошка подумал, что они пришли из-за него, но эти двое начали разговор совсем о другом. Они хотели знать, почему Пол устроил лагерь в таком неудобном месте и почему никто не думает о еде и воде для людей.
– У нас дети болеют и совсем ослабли, а мы продолжаем сидеть на месте. Зачем мы ушли со старой базы, там была пища и, скорее всего вода…? Мы должны поднять вопрос о твоей пригодности на это место. Насколько я помню, тебя никто не выбирал и не назначал, так что…
– Заткнитесь и убирайтесь отсюда! Завтра же мы возвращаемся назад. Я спас вас от наводнения, а вы вместо благодарности устраиваете мне допросы?
– Это только твои слова…
– Да, это только мои слова,
Занятые спором взрослые пропустили медленные плавные передвижения Дошки. Мальчик добрался до края палатки и заполз под кожаную стенку. Вот где пригодились его миниатюрное детское сложение и гибкость. Оказавшись на свободе и в полной темноте, Дошка почувствовал себя почти в безопасности. Конечно, он провалил задание, но, по крайней мере, сможет об этом сообщить и остаться в живых.
К своему удивлению Дошка понял, что только что спящий лагерь превратился в весьма шумное местечко. Люди недовольно переговаривались. Те двое, что зашли в палатку, были только верхушкой айсберга. Кажется, здесь зреют крупные неприятности для Пола. Хотелось бы верить, что люди доставят ему множество хлопот. Новости взбодрили Дошку и он припустил к краю лагеря. За общим шумом он даже не услышал, как кричал разгневанный и обозленный Пол, обнаружив отсутствие мальчика. Дошка знал, что эффективную погоню в таких фронтовых условиях, да еще в полной темноте, Полу никогда не организовать.
Ползком, стараясь не натыкаться на людей, он добрался до края людского моря. Встав на ноги, Дошка пробежал еще метров сто и остановился. Определить нужное ему направление в темноте он не смог. Пока он ползал зигзагами, совсем потерял ориентацию. Придется дожидаться утра.
Дошке стало так страшно одному, что он невольно вновь подполз ближе к лагерю. Не дай бог еще дождик накроет? Не поторопился ли он покинуть людей? Такого острого и болезненного чувства одиночества Дошка не испытывал очень давно, с тех пор как родители оставили его в Опекунском совете. Тогда его спас от одиночества и смертельной тоски Влад. Теперь, похоже, некому это сделать и Дошке придется пережить это самому. В конце концов, он уже не такой маленький и ему это по плечу…
Спящего, сжавшегося в комочек ребенка нашел Михаил и Сафид. Они наткнулись на него в темноте, когда решили поближе подползти к лагерю. Дошка неосознанно выбрал верное направление. Он так и не проснулся до самого утра.
***
Такой суматохи Мария не видела ни разу в жизни, хотя прожить ей довелось немало. От неимоверной суеты она сбежала в полутемный парк, где не было ни одного живого дерева. Пожилая женщина пришла сюда по старой привычке. Когда-то она пообещала сама себе, что останется с этими деревьями до самой их смерти, но продолжала приходить в парк и после того как последние искорки жизни ушли из растений.
Привычную уныло-медлительную траурную атмосферу парка теперь нарушал невероятный шум. Непонятно откуда взявшийся ветер вскидывал к небу высохшие скукоженые листочки и травинки. Мария закрыла лицо ладонями, чтобы мусор не попадал в глаза, и изо всех сил постаралась отстраниться от всеобщей паники.
То, что случилось за последние несколько часов, превратило размеренный, величественно-строгий Сомат в развороченный муравейник. Мелькали знакомые и незнакомые лица, кричали дети, вдалеке что-то громыхало и вздрагивало вместе с мертвой землей. Мария любила наблюдать за людьми в критические моменты их жизни. Ей всегда открывалось в людях, даже самых близких и хорошо знакомых, множество новых черт. К сожалению, не всегда хороших. Но это?! Было слишком даже для нее!