ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ
Шрифт:
– Ясно. А что вы имели в виду, когда сказали, что, можно сказать, не имели дело с такими случаями? Значит, в каком-то смысле все-таки имели?
– В каком-то смысле…, точнее и не скажешь. – Доктор опять недобро усмехнулся – Этой ночью к нам поступил труп молодой женщины. В ее голове было множество кровоизлияний, причиной которых были ушибы, но самих ушибов, как и в вашем случае не было. Разница только в том, что те кровоизлияния были очень многочисленны и малы в каждом отдельном случае, у вас же это одно сравнительно большое кровоизлияние.
– И она от этого умерла?
– Самое интересное, что нет, умерла она по другой
– От чего же она умерла?
– Ее убили, медленно и мучительно…, я бы сказал с наслаждением.
– Убили? Вы шутите, разве в наше время убивают, тем более таким варварским способом?
– Я тоже думал, что нет. Тем не менее, факт на лицо. Кстати говоря, она также как и вы была беременна и примерно на том же сроке. Это совпадение вряд ли случайно... Советую подумать над всем этим, и если что-то придет в голову или возможно вспомнится, то сразу обратитесь к следователю. Его координаты уже у вас в компьютере.
– Ладно. – Тихо сказала Зонда, ей вдруг стало как-то неприятно и страшно. Плохое предчувствие охватило с новой силой. Вспомнились непонятные эйфорические ощущения, которые возникали в присутствии Четверта.
– Вам лучше побыть дома в знакомой обстановке. Если бы не ваша беременность я бы лучше наблюдал вас в клинике, но в вашем случае заботясь о малыше, я отправляю вас домой с медицинской сестрой. Познакомьтесь, Павлина.
– Очень приятно. – Зонда не без труда улыбнулась Павлине, на душе было тревожно.
Оказавшись дома, Зонда внимательно осмотрела квартиру, в надежде найти подсказку к тому, что же с ней произошло. На компьютере светились два значка о приеме писем. Одно, вероятно, от следователя. А второе?
Зонда открыла письма. От следователя она отложила сразу, второе имело в графе отправителя только одно слово – Сомат. Озадаченная Зонда вскрыла письмо и прочитала приглашение на работу и постскриптум с сожалением, что первое приглашение осталось без ответа.
Зонда медленно села на стул, не отводя взгляда от экрана, казалось, заветные строки пульсируют в голове вместе с приступами боли. В мозгу начали проноситься эпизоды их с Четвертом совместной жизни: странности в его поведении, непонятное длительное отсутствие, его подавляющий взгляд, притворная доброта, непонятные провалы в памяти, приглашение на которое она почему-то не ответила, хотя считала делом жизни работу на Сомате…, а теперь… эта беременная мертвая женщина и бегство Четверта.. Неясные тени воспоминаний о том, что случилось накануне, еще больше убедили женщину, что в своих рассуждениях она идет по верному пути. Поэтому Зонда продолжила мучительные попытки что-то вспомнить. В конце концов, женщине удалось выловить воспоминания из раскалывающейся головы. Четкой ясности не было, но вина и жестокость Четверта стали очевидными. Головоломка сложилась.
Иллюзии разбились вдребезги. Фальшь, на которую Зонда упорно закрывала глаза, оказалась неотвратимой реальностью. Счастье было таким близким, таким всеобъемлющим..., и таким лживым. Вот так, только что было все, а теперь не осталось ничего…, совсем.
Четверт искренне относился к будущему ребенку, желал его. В этом Зонда могла бы поклясться! Что же заставило его сделать то, что он сделал…? Зонда уже не сомневалась, что именно он причастен
Пугало только одно – скорее всего он вернется за малышом, ведь ради него он все это и затеял…, или она ошибается? С таким жестоким человеком невозможно иметь дело, если она хочет выжить и уберечь ребенка от него, ей придется бежать. Самое лучшее и защищенное место в этой ситуации – Сомат. Четверт думает, что она наивная дурочка и будет его ждать как великое благо и еще обрадуется его возвращению? Тогда Четверта ждет сюрприз. Зонда решила исчезнуть для всех, не только для мужа. Она уйдет прямо сейчас, только напишет следователю совет поискать еще несколько мнимых жен Четверта, чтобы обезопасить их и их детей.
Через полчаса, когда медсестра вернулась из аптеки, она никого не застала дома. В комнате мерцал включенный компьютер, в котором предварительно было стерто любое упоминание о Сомате, и механическая прислуга прилежно накрывала стол на две персоны.
ГЛАВА 5.
«Заселить мир легко. Опустошить – легко. Так в чем же трудность?»
(Станислав Ежи Лец)
1.
«Звезды точно маленькие глазки, не привыкшие к темноте».
(Жюль Ренар)
– Ты понимаешь, что тебя хотели убить? Как ты можешь упорно не обращать внимания на опасность? Я сочувствую твоему горю, поверь, искренне сочувствую, но то, что ты делаешь, называется самоубийством. Ты не можешь позволить себе умереть так же, как твой муж, на твоей совести еще одна жизнь… Пойми, наконец, что происходящее не простая случайность, это чья-то смертельная игра и ты в ней главное действующее лицо.
– Оставьте меня в покое, я хочу остаться одна со своими воспоминаниями. Как вы не понимаете, это невозможно, просто взять и забыть, смерть стоит у меня перед глазами круглые сутки.
– Послушай, Вера, ты начинаешь выводить меня из себя. Прошло уже три недели, а ты не в состоянии взять себя в руки. Кто будет работать? Ты не думаешь о себе, не думаешь о ребенке…, вот увидишь, они так просто не оставят тебя в покое. Они продолжат свои попытки тебя убить…, а они ловчее и сильнее тебя! Услышишь ты меня, наконец, или нет? Вполне возможно, и даже наверняка, они хотят уничтожить вовсе не тебя, а твоего…, нет…, его ребенка. Именно в нем, вернее в ней, для них есть какая-то опасность.
Вера подняла взлохмаченную голову от рук и пристально посмотрела своими красными заплаканными глазами на шефа. Конечно, ей приходило это в голову, и не один раз, но она была уверена, что это обычная мнительность, продиктованная ситуацией. Вера просто отказывалась верить, что может потерять еще и свою нерожденную дочь, а возможно и свою жизнь тоже. Она уже столько раз пыталась встряхнуться, отвлечься…, но все безуспешно, мысли все время возвращались к тому кровавому дню, когда она потеряла своего Кузю. Слезы опять покатились по непросохшим щекам, отказываясь подчиняться приказам разума. Через секунду тихий плач перешел в рыдания.