Путь безнадежного
Шрифт:
Уланский капитан расставлял на разложенной на столе карте причудливо вырезанные из дерева фигурки, обозначая количество и расположение вражеских войск, информация о которых была получена в результате разведки, произведенной уланами его полка. Несмотря на всю свою лихость, этот вояка чувствовал себя неуютно в окружении всех этих знатных господ и все время краснел и запинался, отвечая по ходу дела на вопросы короля и его советников. Наконец, когда с расстановкой фигур и с вопросами было покончено, он, облегченно вздохнув, поспешил отойти к самой стене шатра, скрывшись за спинами своих военачальников. Остальные присутствующие склонились над картой, внимательно изучая расположение противника. Дав им немного времени, чтобы ознакомиться
– Ну что же, господа, противник от нас на расстоянии удара. Я позвал вас к себе, дабы ознакомить с ситуацией и планом предстоящего сражения. – Бессонная ночь, проведенная в кутеже, и излишек вина давали о себе знать. Несмотря на помощь королевского целителя, его величество неважно себя чувствовал и стремился побыстрей покончить со своим военным советом. – Маршал, прошу вас. – Король сделал пригласительный жест.
Повинуясь его приказу, королевский маршал подошел к столу и стал расставлять на карте фигурки, символизирующие королевские войска, свои действия он сопроводил объяснениями.
– Господа, – начал он, – эльфы и гномы заняли позицию выше по реке в часе пути от нашего лагеря. На рассвете наши войска снимутся со своего месторасположения и атакуют противника. Диспозиция такова: в центре встанет тяжелая рыцарская конница, позади них займет позицию коронный уланский полк. – Услышав, что говорят про его полк, уланский капитан рискнул показаться из своего угла и посмотреть на карту. – На правом фланге мы разместим всю коронную пехоту, за исключением лучников и арбалетчиков. Их мы сосредоточим у реки на левом фланге, прикрыв с фронта безнадежными полками.
Первой в атаку, по сигналу трубы, пойдет тяжелая конница, ее задача – рассечь расположение противника надвое. Одновременно с конницей в атаку пойдет тяжелая коронная пехота на правом фланге. У них численное превосходство, поэтому перед ними ставится задача – уничтожить войска противника на своем фланге. Стрелки на левом фланге, под прикрытием безнадежных, должны подойти к противнику на расстояние выстрела и своей стрельбой сковать его, дабы он не мог прийти на выручку своим войскам в центре. Если враг решится атаковать стрелков, им следует отойти под прикрытие безнадежных и оттуда продолжать обстреливать завязшего в безнадежных врага.
Тем временем рыцари, обратив врага в бегство в центре, должны уклониться от его преследования и прийти на помощь стрелкам на левом фланге, ударив противника с фланга и с тылу. Преследованием убегающего противника в центре займется уланский полк. Коронным полкам на правом фланге предписывается – разбить врага и преследовать его, даже если для этого придется углубиться в лес.
Согласно королевскому приказу рыцарскую конницу в центре возглавит первый министр короля – граф Хьюго Спенсер; стрелков и безнадежных на левом фланге возглавит барон Присман – коронный генерал; тяжелую пехоту правого фланга возглавлю я – маршал его величества. – Говоря эти слова, маршал Дармор повернулся к королю и низко поклонился. Затем, выпрямившись, он закончил: – План сражения разработан лично его величеством и с восторгом одобрен его советниками и министрами.
Услышав последние слова, генералы и многие из графов и баронов бросились наперебой восхищаться королем и разработанным им планом. Генералы, все как один, были из новой волны, назначенные Карлом Четвертым с подачи Хьюго Спенсера. В военном деле они разбирались слабо, зато были беззаветно преданы своему благодетелю – графу Спенсеру. Из графов и баронов выразивших свое одобрение, часть являлась верными прихлебателями и соратниками все того же графа Спенсера, часть просто привыкла к лизоблюдству, а многие, будучи хорошими воинами и командирами своих маленьких отрядов, тем не менее плохо разбирались в тактике больших сражений. Так, например, молодой Хорнблай был неплохим бойцом и умело командовал своим отрядом, но тем не менее не понимал, насколько опасен план атаки, разработанный королем. Будущая слава застилала ему взгляд, а слепая вера в непогрешимость короля мешала критически оценить предложенный план.
– Да здравствует король! – выкрикнул Хорнблай.
Искрений голос молодого рыцаря подхватили и другие. К нему присоединились даже те, кто до этого молчал, прекрасно осознавая, насколько авантюрен королевский план, они все же побоялись остаться в стороне, зная, как подозрителен и скор на расправу его величество. Слыша восторженное одобрение и воспринимая это как очередное подтверждение своей избранности, король наконец повеселел и даже позволил себе улыбнуться своим подданным.
Единственным, кто не поддался общему настроению и не проронил ни звука, был Седрик Тревор, барон Годфри. Среди общего шума он склонился над картой и еще раз внимательно изучил расположение вражеских войск. Заметив это, король поднял руку, призывая к тишине. Когда восторг его подданных затих, повинуясь его жесту, король спросил:
– Барон, у вас есть замечания?
– Да, ваше величество, – смело ответил Седрик. – Мне кажется безрассудством оставить правый фланг без прикрытия стрелков, а левый фланг без прикрытия коронной пехоты. К тому же мне также видится разумным подкрепить атаку в центре хотя бы двумя отрядами тяжелой пехоты.
Лицо короля потемнело от гнева.
– Не забывайтесь, барон. Вы называете безрассудством королевское решение? – резко спросил он у Седрика.
– Прошу простить меня, ваше величество, – склонил голову Седрик. – И тем не менее меня весьма тревожат вышеназванные обстоятельства.
– Вы разве не видите, барон, что мы имеем подавляющее численное превосходство в рыцарской коннице и тяжелой пехоте? – ответил на это король. – Единственное, в чем мы уступаем противнику, так это в стрелках. Но никогда еще стрелки не имели определяющего значения на поле боя. А сосредоточив всех своих стрелков на одном фланге, мы к тому же получим на этом второстепенном для нашего плана участке подавляющее превосходство в стрельбе. И, обладая большим количеством овец, мы сможем без особого труда обеспечить безопасность наших стрелков. А в это время наша тяжелая пехота легко добьется победы на правом фланге, обладая подавляющим численным превосходством. – Карл Четвертый обвел взглядом лица подданных, поспешивших изобразить подлинное восхищение его словами, довольно улыбнулся и, посмотрев на мрачное лицо барона Годфри, презрительно скривил губы: – Ну а ваше предложение – усилить пехотой центр – выглядит просто оскорбительно. Мои рыцари, которых здесь множество, не нуждаются в поддержке сиволапой пехоты. Надеюсь, барон, я развеял ваше беспокойство?
В глазах короля Карла Годфри увидел явные признаки скорой расправы, но все же решился ответить:
– Мне все же кажется, ваше величество, что мы сильно недооцениваем эльфийских лучников.
– Довольно! – Король в гневе встал со своего места. – Если вы боитесь, барон, так и скажите. Я не хочу, чтобы к славной памяти об этой битве примешивались имена трусов! – Барону оставалось только склонить перед королем голову, подчиняясь его решению. Карл Четвертый некоторое время молча стоял, прожигая строптивого барона яростным взглядом, затем, слегка успокоившись, подошел к центру стола и взял в руки одну из фигурок. – Я отстраняю вас от завтрашнего боя, Годфри. Будет несправедливо, если вы разделите славу победы с моими храбрецами. Поэтому определяю вам новую позицию, которая более приличествует вашему положению труса. – Он поставил фигурку на карту. – Вы со своими людьми будете стоять здесь, охраняя мост в нашем тылу. И хотя вы заслуживаете наказания за проявленное малодушие, мы разберемся с вами завтра, после того как вы собственными глазами сможете наблюдать смелость и гениальность нашего плана. А сейчас, барон, я приказываю вам покинуть наш совет. Вам здесь больше нечего делать, извольте идти и охранять свой мост!