Путь Богов
Шрифт:
– Э-э... Проясни. А то как-то прошло мимо.
– Ну ты даёшь! А то, что мы прошли до Абисмала на день меньше, чем по расчёту, разве не заметил?
– А...
– Он что-то знает такое, чего не знаем мы. Даже с учётом параметров движка, что мы получили у веркомо, такое невозможно... При стандартных...
– Ты хочешь сказать что...
– ...Что Илиан "срезал углы" в гипере. А для того, чтобы сбросить с хвоста погоню, нам понадобится выжать из той посудины всё, плюс ещё сверх того, что всё. Возможно, придётся нырять сквозь Волну.
Кресс снова выпучил глаза и крутанулся на пятке.
– Этого ещё не хватало!
– А надо! Если нам на хвост
– А на Транае?
– Пусть идёт куда захочет. Но не с нами. На карточке у него итак богатство. А плюс наш задаток на ЭТОТ рейс: если не дурак -- не пропадёт.
– Хм! А вот теперь я вижу, что у нас действительно есть очень хороший ШАНС.
– Значит договорились?
Крон протянул руку для завершающего рукопожатия.
– Более чем!
– криво улыбаясь сказал Кресс подавая руку.
*******
Вездеход, нанятый для этой пробежки, Брис оставил за большим скальным останцом на гребне отрога. Старая скала вулканического базальта надёжно заслоняла транспортное средство от возможных неприятностей.
Спрыгнув на серый пепел Брис пошёл по направлению к вулкану. Его всегда привлекала эта дикая, первозданная мощь стихии. Почти десятикилометровый столб пепла и пламени, окутанного молниями вздымался в десятке километров от него. Рёв рвущейся в небеса материи, страшные пирокластические потоки, скатывающиеся периодически по его склонам, всё это тянуло к себе. Поближе. Почти что прикоснуться....
Долины справа и слева от маршрута "туристического пробега" были давно и надёжно выжжены и разровнены теми самыми "палящими тучами", что сейчас исправно катились по склонам вулкана. Только высота отрога давала некоторую гарантию, что до гребня эта дрянь не долетит. Впрочем, некая защита и от этого у Бриса имелась. Его одежда и маска вполне могли некоторое время держать температуру порядка трёхсот градусов. За это время вполне можно было попытаться выбраться или добежать до вездехода.
Однако, судя по виду растительности -- деревьев и кустарников на гребне -- сюда пока никакие "палящие тучи" не залетали. Только вулканические бомбы. Но так как в ближайшие сутки ветер не поменяется, то до сюда они не долетят. Хоть и долетали... Впрочем... как сказали геологи, извержение стихает. Так что и бомб не стоило бояться.
Брис как раз обогнул такую сравнительно свежую. Размером с небольшой сарай.
Было хорошо видно, что пока она летела, то корка успела затвердеть. В отличие от тестообразной сердцевины. Когда она бухнулась на землю, то оболочка растрескалась, "бомба" сплющилась, выставив наружу медленно застывающую красно-бурую огненную сердцевину, пышущую жаром сквозь широкие трещины. Под ней ещё тлел ствол расплющенной пальмы. Но то, что не горел, показывало уже довольно низкую температуру у неё.
Пройдя немного вперёд, Брис вышел за пределы небольшого редколесья, и теперь вид на вулкан ему ничего не заслоняло. Слегка покружив на месте, он выбрал небольшую, но уже давно остывшую вулканическую бомбу и взгромоздился на неё. Прекрасный вид. Первозданная стихия, которую он давно мечтал посмотреть "живьём"... И ни души вокруг.
Брис поставил рядом на валун свой коммуникатор, настроил его на запись и направив на вулкан погрузился в размышления. Несущееся к небесам пламя, и рёв стихии как-то даже этому способствовало.
А обдумать стоило многое. Хоть и скакали мысли с одной темы на другую, прерываясь на некоторых примечательных деталях извержения.
Первое, что он вспомнил, так это слова Гюннара. Бриса очень сильно заинтересовал и задел Микля Транайский. И тем ,что нёс какую-то дикую чушь, и тем, что из-за него, хоть и недолго, ему пришлось провести за решёткой.
Тогда в баре, в кругу уже совсем упившихся завсегдатаев, Гюннар разоткровенничался.
– Бывал я Транае. Дважды. Планетка уютненькая... могла бы быть, если бы не население. Когда-то их олигархи держали за яйца пол Конфедерации. Но, не помню уже из-за чего, вся эта половина собралась и дружно послала на... и Транай и их олигархов. Но комплекс "Великих И Ужасных" у них остался.
Премерзкое зрелище!
Во-первых, как только вылезаешь из корабля, над тобой тут же начинают издеваться таможенники. Причём не по делу, а "просто так". Чтобы показать тебе что ты -- дерьма кусок, а вот они!... Благодаря чему на Транай ни один торговец, за исключением самих транайцев не летает.
Дальше-больше! Когда выходишь в город -- смотри в оба. И самая лучшая политика -- вообще ни с кем не общаться. Почему? Да ты сразу узнаешь о себе очень много "нового".
При этих словах Гюннар гнусно хохотнул и продолжил.
– Если узнают в тебе пришлого, так просто не слезут. Ведь они считают до сих пор себя самыми лучшими и самыми-самыми во вселенной. А раз думают, что они самые передовые, то любят всех учить как жить. Все их посылают, но они на это не обращают внимания, только злятся и настаивают. Тогда их посылают ещё дальше... и так далее, пока не доходит до мордобития. А полиция там -- я тебе скажу ещё та хрень... То есть тебя могут на месте грохнуть и ничего никому. Потому, что ты "отверг Вечные И Всеобщие Ценности"... Ну как они их понимают. И все местные это знают. И вот эту гнусную черту -- задирать всех на тему какие они передовые -- они тянут на звёзды.
Гюннар выматерился и стукнул кулаком по столу. Видать воспоминания о посещении Траная были "ещё те".
– Так что если услышишь слово "Транай", или "МЫ ТРАНАЙЦЫ" - продолжил он, - держись от тех подальше. Дерьмогейзер -- ещё тот. Космических масштабов.
– Мне мои родители так же говорили.
– усмехнулся Брис.
– Умные у тебя родители.
– одобрительно хмыкнул Гюннар.
– вот и слушайся их совета. Они для любимого сына плохого не присоветуют.
Как понял Брис, расспрашивать на самую интересную для Бриса тему, - об устройстве транайского общества - Гюннара было бесполезно. Уж слишком злобно он против Траная был настроен. Обстоятельства этому весьма способствовали. Так что Брис задавил в себе жгучее любопытство, запихал его подальше и продолжил пить пиво как ни в чём не бывало.
Отложив это воспоминание, Брис вернулся к насущному.
Уж лишком тягостные предчувствия были у него последние дни. И всё было связано с тем, что он заметил, что за ним следят. Заметил косые взгляды. Заметил разговоры о нём, которые тут же прекращались, когда замечали поблизости Бриса. Это ощущение, как сгущающиеся тучи перед грозой. И всё это усугублялось тем, что никто, именно что НИКТО(!) здесь даже не пытался его расспрашивать о Вознесении, о веркомо.
На Биэле его этими расспросами до посинения довели. А тут -- косые взгляды... и ничего! Эти косые взгляды нервировали тысячекратно более, чем безудержное любопытство биэльской молодёжи. Потому, что за этими взглядами чувствовалось что-то недоброе.