Путь эльдар: Омнибус
Шрифт:
Для Найса это выглядело как в замедленном движении. Он видел, как старый воин мчался к нему, а затем всю свою энергию вложил в смертельный бросок, но он наблюдал за этим без интереса, как если бы его это совершенно не касалось. За момент до того, как острия клинков Хукулина должны были проткнуть его броню, он отступил в сторону, тогда как его противник продолжил двигаться по инерции мимо, споткнулся и упал вперёд. Это было смешно.
Он наблюдал, как Хукулин поднялся на ноги и снова бросился в атаку, с силой выписывая сверкающими ведьмиными клинками сложные фигуры, одновременно нанося рубящие удары по диагонали сверху вниз, с выражением
В этот раз Найс наблюдал за ним с большей долей любопытства. Вид этой атаки был оригинальным и интересным, и он видел страсть, рвущуюся наружу из Хукулина, но в ней не было никакой злобы, и Найс не чувствовал опасности. Он отступил на шаг назад, позволив клинкам просвистеть мимо его лица, отколов небольшие фрагменты от его маски, и насмешливо наклонил голову в сторону.
Хукулин ускорил своё движение, закручивая сверкающие клинки во всё более и более неистовые и стремительные фигуры, нарезая воздух вокруг невероятно быстрой фигуры Найса, который просто отступал в сторону всякий раз, словно выпады Хукулина не производили на него никакого впечатления.
Это приводило в бешенство. Найс даже не отбил ни одного выпада, не говоря уже о контратаке. Он только уклонялся от всех ударов Хукулина, словно хотел совсем избежать сражения. На мгновение Хукулин усомнился, считает ли сын Бедвира его достойным противником. Он просто насмехается над ним?
Это не имело значения. Значение имело лишь то, что он посвятил свою жизнь на благо Дома Ансгара. Если Найс действительно был Призрачным Пауком из легенды, тогда Хукулин охотно отдаст свою жизнь, чтобы доказать это тем, кто усомнится в этом. Ансгару понадобятся все его силы, если он когда-либо снова бросит вызов Тейрту, и эта сила никогда бы не смогла быть собрана, если останутся сомнения относительно лидера дома. Даже Силти оказалось недостаточно, чтобы заставить воинов покинуть свои убежища в лесах.
Если бы он не был Ликосидаем, то Хукулин бы уничтожил его и спас Ансгар от судьбы идти в безнадёжный бой за претендентом на трон. Если бы он убил Найса, сына Бедвира, то он сделал бы это на благо Ансгара, хотя он знал, что дом никогда бы не простил ему этого.
Так или иначе, жизнь Хукулина была закончена, но он давно выбрал смерть. Он выбрал её, увидев обвинение в глазах Бедвира, когда он умер на Площади Ваула. Он выбрал её в Проходе Улы, когда бросился в битву с одними клинками, но его обманули, лишив искупления благородной смерти. Или, возможно, его пощадили для того, чтобы он мог умереть лишний раз доказав преданность Бедвиру. Он уже был мёртв, и смерть больше не содержала для него тайн или страхов.
Он сделал выпад правой рукой, а затем развернулся назад вокруг своего левого бока, стараясь предугадать манёвр уклонения Найса, но оба выпада не достигли цели, поскольку золотой доспех легко увернулся от ударов.
— Сражайся со мной! — завопил Хукулин, когда понял, что Найс даже не вытащил оружия. — Не выставляй меня на посмешище!
По крайней мере, он думал, что достоин почётной и честной кончины, а не смерти неуклюжего дурака.
«Я заслуживаю большего, чем эта насмешка,» — думал он, когда бросился вниз и замахнулся обоими клинками параллельно ногам Найса.
Следующие несколько мгновений для Хукулина прошли, словно в замедленном темпе. Он увидел, как золотые сапоги доспеха Найса поднялись в воздух в прыжке, приземляясь прямо на его качающиеся ведьмины клинки. Он наблюдал, как тело Найса приближается с невероятной скоростью, с хрустом опускается подошвами сапог на плоские стороны обоих его мечей, и выхватывает их из его рук. Автоматически Хукулин прыгнул вперёд, всем телом устремившись на золотого воина перед собой. На этот раз даже Найс не смог достаточно быстро уклониться, чтобы избежать столкновения, и Хукулин со всей силы врезался в него.
Найс даже не шелохнулся. Он был на целую голову ниже, чем старый страж, который врезался в него, но с тем же успехом Хукулин мог протаранить неподвижный столб. Он с треском ударился о живот Найса и обхватил руками его за пояс, стараясь повалить юношу на землю, но это было бесполезно.
В свою очередь Найс протянул руки и захватил Хукулина за шею, откидывая Стража прочь от себя, и со щелчком сломал его мощную шею, как соломинку. Это было почти не намеренно.
Мгновение Найс стоял прямо с вытянутой рукой, с которой, словно тряпичная кукла, свисал обмякший Хукулин. Он посмотрел на меркнущий свет в глазах Хукулина и увидел в них вспышку ответной благодарности. Его собственные покрытые чёрной паутиной серебристые глаза смотрели безучастно и без понимания произошедшего, а затем он бросил мёртвого Стража Ансгара бесформенной кучей у своих ног.
Над всей поляной перед храмом повисла тишина, когда собравшиеся эльдары пытались понять то, что произошло.
Хукулин Ансгар-ан лежал мёртвый у ног наследника Ансгара, который отвернулся от самого преданного воина своего отца, словно бы он был ничем. Казалось, внутри этой величественной золотой фигуры не было никаких чувств, ни раскаяния, ни боли, ни гнева и ни сострадания. Что это могло значить?
Когда Найс поднялся на первые несколько ступеней, проследовав мимо потрясённого Силти, и направился обратно к испуганному ясновидцу и маленькой Эле, по спокойному лицу которой бежали слёзы, он внезапно остановился. Он увидел, что экзарх отвернулась и шагнула назад через ворота внутрь разрушающегося храма. Но было что-то ещё. Он медленно возвратился к толпе и обвёл взглядом открытое пространство, внимательно исследуя линию деревьев, словно сканируя их взглядом.
На дальней стороне поляны послышался шорох листвы, и появилась одинокая фигура. Она стояла прямо и гордо на краю между лесом и поляной. В одной руке она держала длинную винтовку следопыта, в то время как вторая рука лежала на рукояти пистолета в кобуре, которая висела на ремне сбоку от её груди. Фигура была покрыта длинной мантией с опущенным капюшоном, которая когда-то, вероятно, была роскошным плащом тёмно-синего цвета, вышитым серебристой нитью, но теперь материал был грязным и рваным, словно его не зашивали или не меняли долгие годы.
Спустя мгновение примерно в четверти расстояния от изгибающейся линии леса появилась ещё одна так же одетая фигура. Обеими руками она держала меч палач с длинным клинком, поместив его диагонально поперёк своей груди. Тогда как плащ и одежда эльдара были в плохом состоянии, элегантный клинок палача сиял безукоризненным блеском, словно его точили и полировали каждый день.
Затем ещё одна фигура выступила из листвы, на сей раз с большой сюрикен-катапультой, которую она держала, обхватив обеими руками. Затем другая, с богато украшенной огненной пикой, и ещё одна с чем-то походим на поющее копьё. Затем ещё и ещё, пока их не стало шестьдесят или семьдесят эльдарских воинов, которые выстроились серпом перед Храмом Пауков Варпа.