Путь Хранителя. Том 1. Том 2
Шрифт:
— Что конкретно тебе нужно?
— Ваше слово о том, что на мне стоит печать первой ступени.
Станислав Голицын нахмурился и тяжело вздохнул.
— Умеет мой сын выбирать союзников, — хмыкнул он, — ладно, парень, у тебя есть мое слово. И оно же будет отражено в протоколе сегодняшнего заседания.
— Тогда позволите сделать объявление? — с довольной ухмылкой уточнил я.
— Вперед, — пожал плечами Голицын старший и направился на свое место.
Я отряхнулся от песка и крови насколько было возможно и размял шею. Второй
С повреждением красного потока организм опять начал принимать удар печати на себя, и я не знаю сколько времени пройдет до того, как поток полностью прекратит циркуляцию и опять исчезнет из тела.
День? Два? Три?
Но сейчас все изменится.
Именно с этого конкретного момента я, Жуков Марк Игоревич наследник титула Хранителя официально объявлю сезон охоты на боярских свиней.
— Судари и сударыни, — громко начал я и влил немного астральной энергии в голос, чтобы привлечь внимание.
Голицын старший в это время как раз занял свое место посередине комиссии. Его сын нервно покусывал палец. Жеребцов сидел мрачнее грозовой тучи в глубоких раздумьях. Богданова бросала на меня обеспокоенные взгляды.
А имперский брюнет с остроконечным бледным лицом явно наслаждался всем процессом, который однозначно развеял его серые, как и костюм будни.
Мое внезапное начало речи вызвало обратную реакцию и волну непонимания среди присутствующих, которую одним движением руки остановил Голицын старший.
Я благодарно кивнул, дождался полной тишины и продолжил.
— Я, Жуков Марк Игоревич, обвиняю боярский род Еремеевых в государственной измене и покушении на убийство двух членов привилегированного сословия.
Глаза Жеребцова округлились, и он соскочил с места, но на этот раз его остановил имперец в сером, который в одно мгновение оказался у боярина за спиной и вдавил его в кресло.
— Есть доказательства? — сверкнул глазами имперский агент.
— На столе его сиятельства Станислава Голицына, можете ознакомиться, — кивнул я и продолжил, — поскольку существует вероятность того, что бывший вассальный род его сиятельства Жеребцова мог действовать по его воле или воле боярского совета, я требую рассмотрения дела в Имперском суде. Прошу членов комиссии занести обращение в протокол сегодняшнего собрания.
— Это наглое, лживое и голословное обвинение не имеет никакого отношения к событиям инициации, — брызгая слюной, выкрикнул Жеребцов, — поэтому…
— Имеет, — деловым тоном перебил Станислав Голицын, — я лично стал свидетелем противоправных действий по отношению к Жукову Марку Игоревичу, которые могли стать причиной срыва ритуала инициации и поставили под угрозу как жизнь студента, так и мою. Прошу комиссию добавить в протокол обвинение в покушении и на жизнь действующего Генерал-Губернатора Санкт-Петербурга со всеми вытекающими последствиями.
— Нет возражений, — быстро
— Нет возражений, — ошарашенно выдавила внутренне ликующая Василиса Богданова.
— Большинством голосов решено, — удовлетворенно кивнул Станислав Голицын и перевел взгляд на имперского агента, — Валерий, что думаете?
Мужичок в сером костюме теперь улыбался еще шире и ни на секунду не сводил с меня свой цепкий взгляд.
— От лица Имперского суда я принимаю обращение в разработку, — хриплым голосом ответил Валерий.
— Хорошо, на этом объявляю заседание комиссии закрытым.
Том 2. Глава 2
Находиться под аурой имперского агента не самое приятное чувство.
В кабинете было душно и периодически накатывал приступ клаустрофобии, которой у меня отродясь не было. И это я еще молчу, что в таком огромном помещении, в котором я сейчас нахожусь, можно светские приемы устраивать.
Если бы не надпись на золотой витиеватой табличке перед входом, я бы не поверил, что помещение настолько исполинских размеров реально кабинет.
Трехэтажный кабинет с центральной мраморной лестницей, колоннами, статуями и барельефами по своей вычурности и показной роскоши превосходил даже главный холл.
Нет, я конечно все понимаю, личный кабинет Ректора Академии это тебе не подсобка уборщика, но ведь явный перебор. Вот зачем Скрябину был нужен целый этаж, битком набитый книгами?
Вот и я не знаю. Будто у него было время и мозги что-то читать. Да и центральная библиотека Академии находится совсем рядом, этажом ниже, если вдруг понадобится.
В связи со вчерашними событиями, в Академии объявили день траура, а все занятия отменили. Место преступления оцепили, а сам остров оккупировали гвардейцы и имперские спецслужбы, начав разбираться в деле.
Я прекрасно знал их методы. Поэтому мог с уверенностью сказать, что сейчас идут активные допросы, сбор улик со всех мест куда удастся добраться, и заодно, под шумок, имперцы шерстят весь остров на предмет подозрительных ниточек.
Навряд ли боярский совет бездействует и пускает ищеек повсюду, но по своему опыту я мог сказать, что они постараются пролезть в каждую щель, которую смогут, используя по максимуму уникальный шанс.
А пока вокруг на острове кипит шумиха, я в подавляющей волю тишине, с наигранно любопытным видом осматривал второй этаж «кабинета» уже добрых тридцать минут.
С тех самых пор как нас с имперским агентом Валерием сопроводили и оставили здесь гвардейцы. И брюнетик в сером костюме за все это время не сказал ни единого слова. Только ауру свою вязкую в воздух пускал и все.
Я молчал, потому что принципиально не хотел начинать разговор с имперцем первым. С этими ребятами вообще лучше лишних слов не издавать, эмоций не показывать, мыслей не мыслить, взглядами не глядеть и так далее по списку.