Путь империи

Флинт Эрик

Черные глаза Гончего Пса, непроницаемые, как глубины космоса, глядели на него.

— Своей жизнью, — ответил Эйлле.

Яут был горд. Жизнь — достойная плата за ущерб чести, пусть даже он причинен ненамеренно. Мало кто ожидал подобного от отпрыска, который лишь недавно всплыл на поверхность. Но таков Плутрак: первое, чему учат его детенышей — понимать суть витрик и жить с готовностью следовать ему, какой бы ценой ни пришлось за это платить.

Наставник смотрел на Эйлле.

Казалось, течение замерло. Тело Гончего Пса не выражало даже равнодушия — он был более беспристрастен, чем сама Вселенная.

— Да будет так.

О да, эти три слова были воистину обдуманы и взвешены.

— Мы услышим об этих днях, о ваших действиях, — наставник повернулся к Нарво, которые стояли напротив. — Оппак кринну ава Нарво, вы также готовы отдать жизнь, если будете признаны виновным?

Каждый изгиб тела бывшего Губернатора был исполнен «возмущения-оскорблением».

— Я не сделал ничего, за что стоит платить жизнью! Я провел на этой отвратительной планете больше двадцати орбитальных циклов. Меня окружали невежды и дикари, и все же я делал все, что от меня требовалось! Я даже отразил атаку Экхат! И это называется «пренебрежение витрик»?

Наставник пристально смотрел на него. Течение опять стало замедляться. Казалось, стихал даже ветер, пересекая границу черных скал. Между двумя его порывами прошла вечность.

— Он готов, — пожилая женская особь, одна из Нарво выступила вперед. В ее глазах плясали изумрудные молнии, ворс казался белым и лишь тронутым рыжиной, а ваи камити четким и смелым. — Витрик один для всех, для Плутрака и Нарво. Оппак сделает все, что сочтет нужным Наукра.

Это было неслыханно. Она говорила за Оппака, словно за детеныша, чье обучение еще не закончено. И неизвестно, чем был вызван изумленный шепот остальных старейшин — ее поступком или тем, что Оппак испытал такой позор и все еще жив.

Лишь Гончие никак не откликнулись. Яут вспомнил, как пытался прочесть настроение людей по их позам и потерпел неудачу. Но люди не знают Языка тела и лишь поэтому не способны показать, о чем думают. Гончие же не считают нужным это показывать. Или считают ненужным.

— Призовите тех, кто будет свидетельствовать. Вероятно, первыми будут Нарво, поскольку они подали жалобу на Эйлле. Кто из них? Оппак? На его месте Яут выбрал бы кого-то другого. Лучше всех подошел бы Каул кринну ава Дэно, главнокомандующий сил джао в Солнечной системе. Однако Каул предпочел нейтралитет — во всяком случае, с тех пор как Гончие прибыли на Землю, Яут его не видел. Значит…

Так и есть. Оппак шагнул вперед.

Оценив его позу, Яут чуть слышно фыркнул. Что за нелепость! Как можно совмещать два столь сходных элемента?! «Презрение-и-высокомерие»… И это в присутствии старейшин и Своры!

— Этот отпрыск с первого же дня отказался прислушиваться к советам служащих, которые приобрели здесь немалый опыт, — Оппак начал без предисловий. —

Ему советовали не доверять людям. Его предупреждали, что джинау отличаются вспыльчивым и непредсказуемым нравом, что они требуют твердой руки. И что же? При первой же возможности он принял людей к себе на службу, более того — в свое личное подчинение!

Нарво, как по команде, потрясенно опустили уши. Однако Гончие сохраняли невозмутимость.

— Далее, когда люди стали упрашивать его не списывать их устаревшую технику, он не только устроил полевые испытания, которые могли бы утолить их тщеславие, но и заявил, что они правы! — Оппак посмотрел на Эйлле, словно хотел сжечь его взглядом. — По сути дела, он верит, что их приверженность оллнэт достойна уважения и может принести пользу!

— Но ведь так и произошло?

Наставник казался воплощением покоя, абсолютной пустотой, которая ни на что не отзывается.

— Они потеряли половину кораблей! — взорвался Оппак. Слова сами вылетали у него изо рта. — Второй раз это себя уже не оправдает. Экхат подготовятся заранее и не будут ждать, пока мы обстреляем их из примитивных пушек!

— Возможно, корабли Экхат послали весть остальной эскадре еще до того, как были уничтожены, — обсидиановые глаза Наставника обратились к Эйлле. — И Экхат знает, с чем они столкнулись. Что тогда?

Эйлле сам не заметил, как принял позу «осторожность-и-раздумье».

— Ни одну тактику, сколь бы она ни была утонченной, нельзя использовать бесконечно. Я обнаружил, что изобретательность людей в сочетании с нашей практичностью открывает удивительные возможности. Если будет нужно, мы придумаем что-нибудь еще. Мы уже разрабатываем новую тактику.

— Вы слышали? — возглас Оппака был обращен ко всем, кто стоял за границей круга. — Он помешался на этих существах! Он окружил себя людьми, словно не может без них дышать! Сейчас у него на службе состоит двадцать человек, если не больше!

— Только четверо, — уточнил Яут.

— Четверо? — Оппак снова ожег Эйлле яростным взглядом. — А сколько джао состоят у него в личном подчинении?

Эйлле начал перечислять их по именам, но бывший Губернатор не дал ему договорить.

— Может быть, Плутраку нечему учиться у других джао? — он вышел в центр круга и стал прямо перед Эйлле. — Может быть, его отпрыски чувствуют себя лучше, когда окружают себя полуразумными существами, не способными принести пользу?

Казалось, вся неприязнь, которую Нарво испытывал к Плутраку, наконец-то нашла себе выход. Сочась по капле, она никогда не сгущалась до ненависти, но теперь… Яут покосился на старейшин Нарво, которые испытывали почти физические страдания при виде такой чудовищной невоспитанности. А ведь этой ситуацией можно было бы воспользоваться… Но сейчас он уже не может дать Эйлле наставления. Времени оказалось слишком мало — меньше, чем он надеялся. С тех пор как Эйлле прибыл на Землю, течение становилось все быстрее и быстрее.