Путь изгоя
Шрифт:
– Полагаешь, я должен вмешаться в разборки светлых магов? – добавляю в голос яда. – Чтобы вам легче было найти крайнего? Обойдетесь.
Какое-то время смотрю на захлопнувшуюся дверь. Да пошли они все к черту! Пусть там хоть поубивают друг друга! Я не буду в это вмешиваться. Не буду. И точка.
Прошло больше декады, я уже почти забыл тот разговор, когда путь к аудитории мне преградила пара малолеток.
– Слышь, темный. Ты нам денег должен! – нагло заявил первый крысеныш.
Прошлой парой у нас была алхимия, так что настроение
– Ты ошибся, – пробурчал я и прошел дальше, оттолкнув крысеныша плечом.
В спину врезалось что-то тяжелое. Я обернулся, закипая.
– Ты че, совсем оборзел? Монеты гони, – включился второй из подростков.
Монеты тебе? На! Кулак врезается ему в челюсть. Парень падает. Второй замахивается – и получает ногой в пах. Этот уже не боец. Похоже, болевой шок. Первый пытается подняться. Удар сапогом в лицо отправляет его обратно. Кажется, я слышал хруст. Темная пелена затягивает разум. Я продолжаю пинать скрючившееся на земле тело. По ребрам, в голову, в пах. Куда угодно. Ярость прорывается выплесками силы. Противник уже даже не кричит. Я не уверен, что он вообще жив, но продолжаю месить тело сапогами.
Сверкающая стена света отрезает меня от жертвы.
– Что здесь происходит? – В мою сторону движется но-Шейн. Аура пылает силой. Он готов к драке.
– Беседа о символизме цветка лилии в изобразительном искусстве эпохи Геральда Красивого. – Какой вопрос, такой и ответ.
– Кончай придуриваться и отвечай толком, – хмурится маг.
– Эти двое крысенышей попытались развести меня на деньги.
Некоторое время Арман смотрит на тела.
– Прости что помешал. – Маг продолжает движение.
Я обалдело смотрю ему вослед. Удивление так велико, что от гнева ничего не остается. Пинаю в лицо одного из крысенышей. Никакой радости.
Собравшаяся толпа опасливо расступается, когда я покидаю место драки.
Три дня кацера я встречаю спокойно. Отличное место, чтобы поразмыслить. Что-то я в последнее время совсем забросил работу с памятью. Пытаюсь размышлять над схемой последнего эксперимента, но здорово не хватает бумаги. Магия артефактов – это практически сплошная ритуалистика. Заклинание изображается на рабочем столе в виде сложного рисунка, подчиненного особым законом. В специальный блок узора вкладывается артефакт, а затем сплетение линий наполняется силой. Немногим сложнее печатей ан-Тори. С той же самой проблемой – с силой разрушителя не действуют. Пока одногруппники изучали стандартные схемы, Норман на факультативе показывал мне, как создавать свои. Материал амулета также имеет значение. Иногда лучше использовать дерево, иногда стекло или камень. Драгоценные камни, правда, оставались вне конкуренции.
Моя идея состояла в том, чтобы использовать материалы с различными свойствами не как хранилища заклинаний, а как звенья электрической цепи. Мэтр Гейтен идею одобрил. С тех пор мы и экспериментировали над различными материалами и их сочетаниями. Нормальное (с моей точки зрения) конструирование осложнялось еще и отсутствием элемента питания. Говорят, маги Дарткана умели запасать в артефактах сырую энергию, но это искусство, увы, утеряно. Сейчас в камень интегрировалось полностью заряженное энергией плетение. Многоразовый артефакт (скажем, та же зажигалка) – это всего лишь несколько заранее заряженных одноразовых, соединенных в одну цепь. Разумеется, я говорю про артефакты общего назначения. Маги обычно использовали артефакты-преобразователи, чтобы не тратить время на формирование плетения, но энергия их собственная.
– Мэтр, так продолжаться не может! – Фасцио перехватил ней-Митро возле столовой.
– О чем вы, Фасцио?
– О темном, конечно! Он опасен для окружающих! Я требую, чтобы его выкинули из академии.
– Уважаемый. – Сервиус сделал успокаивающий жест. – Вы сгущаете краски.
– Сгущаю?! – Казалось, лекаря сейчас хватит удар. – Вы видели, что он сотворил со своими одногруппниками?! У одного переломаны все кости. Повреждены внутренние органы. Он навсегда останется калекой!
– Ваши лекари не справились?
– Нет! След ауры темного не дал оказать помощь сразу. Между прочим, второй вообще стал заикой!
– Его же вроде как не по голове били, а гораздо ниже, – наигранно изумился неведомо как оказавшийся рядом Клавикус. – Хотя это и не удивительно. Уверен, что, если бы он получил по голове, последствий бы не было.
– Это не повод для шуток! – развернулся к нему Фасцио. – Мои лучшие лекари не могут их вылечить!
– Да, – сочувственно кивнул архивариус. – Дебилизм не лечится. Это же надо – собачиться с темным! Да еще и так нагло.
– Это не повод калечить людей! – Фасцио кипел гневом.
– Еще какой повод. Себя вспомни на втором курсе, – лекарь смутился, а архивариус продолжал: – К тому же традиция академии – не вмешиваться в разборки второго года обучения. Это нормально.
– Нормально – это пара синяков и ожогов, как в других группах, а не семеро тяжело травмированных.
– Справедливости ради нужно заметить, что Даркин в большинстве травм не виновен, – вмешался ней-Митро. – Мэтр Филин, ты, как большой специалист по темному, скажи, чего нам ждать дальше?
– А Даркин из карцера когда выходит?
– Завтра. А что?
– Готовьте еще одну койку, мэтр Фасцио.
Из карцера я вышел грязный, голодный и злой. Я, когда голодный, вообще добрым не бываю. И надо же было Хеттер поймать меня именно по дороге к комнате.
– Ты! – Глаза метали молнии. – Ты избил моих друзей! Я вызываю тебя на дуэль!
– Дерьмо твои друзья, – меланхолично заметил я. – А дуэль – это пожалуйста. Дня через три, когда я приду в себя после карцера.
– Сейчас!
Я усиленно боролся с подступающим гневом. Просто так она от меня не отвяжется, но вступать в бой на чужих условиях? А, к черту! Быстрее отделаюсь – быстрее поем.
– Пошли. С мэтром ней-Ромди сама будешь объясняться.