Путь к «Энергии»

Филин Вячеслав Михайлович

Все быстро организовали. Стали поднимать. Динамометр показывает усилие в 1 тс, а плата на месте. 2 тс - плата на месте. 3 тс - это уже на порядок больше, чем задано в ТЗ на механизм отвода, плата на месте. И только когда усилие достигло 3,5 тс, плата отошла. Тут причину определили сразу. Пылезащитные резиновые уплотнители, стоявшие на трех блендах, и дали такую силу сопротивления.

–  Это и есть причина в нашем случае, - говорю директору филиала Н.С. Шуракову, - по-видимому, вы не смазали бленды. Отсюда такое сильное трение.

Глаза

его округлились. Ведь ему отвечать перед руководством, а это «пахло»… Пошел докладывать Главному, что нашел причину. А у него в кабинете мой ведущий А.Н. Воронов по своему анализу системы управления рассказывает, что происходило через каждый такт вычислительной машины. Из доклада следовало, что валить грех на систему управления нельзя. И тут я вхожу в кабинет. Сразу понял, что параллельно со мной Главный по другой цепочке проверял версии.

–  Виновато резиновое уплотнительное кольцо на плате, - и подробно докладываю ему об эксперименте в МИКе.

–  Что думаешь делать?

–  Нужно подтвердить версию на макете.

–  Вот и подтверждай, - сказал он резко.

Как не хотелось, но пришлось сознаться, что это конструктивный недостаток. Отсюда и резкость Главного. Пошел к Н.С. Шуракову. Тот, спокойный, улыбающийся, открывает передо мной документы.

–  Завод, как вам известно, работает по документации Главного конструктора, а в документации об этом ни слова. Так что завод ни при чем.

–  Ладно, Николай, ты прав, помоги поставить эксперимент.

–  А что для этого нужно?
– вмешался вошедший начальник главка П.Н. Потехин.

–  Нужен переходный отсек, плата, уплотнения и крановая натяжка с динамометром. Нужно сымитировать отказ, иначе нам не поверят. Да я и сам себе не поверю.

–  Все будет сделано к вечеру.

Пошел посмотреть в МИ К, а уже к месту испытаний на кранах поехал межбак. Ну и ну, думаю. Раньше такой эксперимент можно было организовать месяца за три-четыре. А здесь не прошло и часа, как закипела работа по словесному указанию. Вот, как говорят, жареный петух клюнул.

Поздно вечером все собрано, теперь предстояло дать выдержку, а затем отстрел. Поскольку на следующий день был праздник 7 ноября, предложил отстрел сделать утром восьмого. Нужно было немного отдохнуть.

Конструкторы Г.Г. Романова уже начертили новый уплотнительный узел, а в Самаре втихую изготовили замки-толкатели платы повышенной мощности, но все зависело от эксперимента. Останется плата на блендах, подтвердим версию и нужно дорабатывать. Отойдет - ищи еще причины.

Утром у межбака собралось так много народу, что мне с трудом пришлось пробираться к начальнику участка, чтобы дать команду.

Волнительно.

–  Давай отстрел.

«Энергия-Буран» на стартовом комплексе

Подают давление. Открылись замки, плата сдвинулась, но от межбака не отошла, осталась на блендах. Что и требовалось доказать.

Новые узлы уплотнения уже поставили на изделие. Они в принципе исключали подобную ситуацию. Теперь доклад Госкомиссии и можно идти на повторный пуск. Пуск определили 15 ноября 1988 г. Но накануне подходит ко мне С.А. Петренко и показывает расчеты. Из них видно, что есть такое сочетание параметров, при котором плата может зависнуть на шпильках. Это после того, как все разрешения на заправку были даны. Нужно идти к Главному. Он ничего не хотел слушать:

–  Все решения приняты!

Но мы, как любил он сам говорить, с упорством пьяных сидели за столом. Петренко, Нестеров, Чижухин.

–  Борис Иванович, это нужно, - уговаривал его В.Н. Чижухин.

–  Я еду домой, - Главный встал, демонстративно оделся и стал выходить из кабинета. Мы сидим.

–  Я должен закрыть кабинет.

Мы сидим.

–  Я сказал, что не подпишу больше ни одного решения. Мы сидим.

Он не выдержал. Одетым сел в кресло. Снял трубку прямого телефона с министром.

–  Виталий Хусейнович, тут у меня собрались горе-конструкторы, хотят еще доработать. Вы сможете их выслушать? Но я думаю, что после этого нужно Петренко снять с работы.

В трубке дали согласие, и мы всей гурьбой пошли к министру.

–  Докладывай, - приказал Главный С.А. Петренко.

Тот повесил небольшой плакат и стал рассказывать, что нужно усилить замки-толкатели.

–  А где их взять-то? Их нужно ведь делать, - сказал Виталий Хусейнович.

–  Мы их уже сделали, испытали и привезли.

–  Вот видите их работу? Они знали про свои огрехи и молчали, - вставил Главный.

–  Сколько времени на замену?

–  Часа два-три, - ответил Маркин А.А., заместитель Петренко по испытаниям. ,

–  Действуйте.

Мы вышли.

–  Ты заварил, ты сам и подписывай это решение. И имей в виду, что ты лично отвечаешь за выполнение и контроль, - бросил мне Главный. Сел в машину и уехал отдыхать.

А мы, уже легко вздохнув, поехали на старт менять замки.

Метеопрогноз был не лучшим. Обещали резкое ухудшение погоды, дождь, сильный ветер. Погода как будто не хотела выпускать с космодрома наше детище.

Главный собрал своих коллег и стал задавать

За несколько часов до старта системы «Энергия-Буран». В центре Н.С. Шураков и В.Н. Чижухинодин вопрос: кто как думает - пускать или не пускать. Практически все высказались за пуск, хорошо понимая, что может произойти такое, что вообще его отложат. Только один из всегда правых не советовал это делать.

Главный, не высказывая своего мнения, пошел в кабинет министра, где собралось все техническое руководство.

На дворе погода менялась на глазах. Небо заволокло, резко похолодало, стал накрапывать мелкий дождь. Это грозило тем, что на теплоизоляции орбитального корабля и ракеты могла образоваться ледяная корочка. И если ее толщина превышала 2 мм, пуск нужно было откладывать.