Путь к Граалю
Шрифт:
Недавно в Русском музее в Санкт-Петербурге я рассматривал «советскую Джоконду» — так назвали картину «Девушка в футболке» А. Н. Самохвалова, написанную в 1932 году, на парижской выставке, где она получила золотую медаль. Удивительная картина не только в силу своих художественных и прочих достоинств, но и в силу смысла изображенного. Передо мной был портрет нового человека, родившегося в новой России и строящего новую Россию. Возможно, для нас это самый близкий и самый недавний пример своего рода культа героев, как бы мы ни относились к тому времени с его идеологией. В героях того времени — еще раз повторюсь, как бы мы ни относились к ним, — была одна существенная черта: они несли в себе зерно будущего и были тем больше героями, чем ближе были к тому будущему, которое вчера еще было невозможным. Стоит задуматься: неслучайно
Не в этом ли секрет настоящего и всегда современного героя?
Путь воина
Хорхе Анхель Ливрага, основатель «Нового Акрополя»
Боевые искусства и рыцарские ордены
Не желая смириться с образом жизни, основными чертами которого стали слабохарактерность и бегство от трудностей, люди обращаются к древним боевым искусствам в попытке постичь смысл понятий силы и чести, к которым всегда стремился человек. Но в этом поиске, не всегда имеющем четкие цели, они обычно довольствуются лишь внешними, а значит, поверхностными результатами, ограничиваются попытками дать определения как сложным и абстрактным понятиям, так и конкретным разновидностям нетрадиционных форм противоборства. Этот поиск зачастую сводится к восприятию лишь материальной стороны, лишь внешних проявлений, имеющих экзотический характер, выходящих за рамки привычного. И хотя главными в этом поиске являются идеи мужества и добродетели, люди подчас легко ограничиваются лишь видимостью открытия таинственного и далекого мира.
Поэтому все, кто ищут силы и порядка, справедливости и долга, боевые искусства стали воспринимать как исключительную принадлежность Востока. При этом совершенно упускается из виду, что и Запад хранит глубокие традиции в этой области. Забывается и то обстоятельство, что в условиях непонимания и отсутствия необходимых познаний и способности распознавания боевые искусства, как и другие учения, могут быть полностью утрачены.
Поэтому необходимо провести грань между воинской философией и боевыми искусствами. Воинская философия одна, а боевых искусств может быть множество (собственно, столько, сколько существует их разновидностей на Востоке и на Западе). Воинская (исп. martial)философия — это философия, основанная на символике Марса. Она подразумевает борьбу противников, цель которой — установление всеобщей гармонии. И борьба, и сопутствующая ей гармония могут находить свое воплощение в различных формах боевых искусств, или, другими словами, в различных проявлениях воинской философии. Все боевые искусства, вопреки общепринятому мнению, объединяет то, что ни одно из них не имеет ничего общего с разрушением. Война и драка — это не одно и то же.
Война с мраком и тьмой является наиболее достойным, пламенным, мужественным, непреклонным проявлением человеческой сущности. В борьбе двух противоположностей огонь противостоит тьме и, пробивая путь, несет свет, преодолевает невежество и пробуждает мудрость. Война всегда ведется в соответствии с определенным кодексом чести и теснейшим образом связана с религией. Участвовать в войне может лишь человек, отдающий себе отчет в том, что его тело не представляет никакой ценности, что оно — не более чем жертва, приносимая на алтарь судьбы во имя Бога и братьев-людей.
Напротив, драка — это насилие. В ней на первый план выступают вопросы личной выгоды, мнимых ценностей и классовых привилегий, продиктованные грубым и примитивным стремлением к обладанию теми или иными материальными благами.
Осознавая, что суть справедливой войны — это своего рода мистический взлет высшего сознания, отрешение от телесного и материального, мы попытаемся в этом кратком исследовании показать, чем являлась война в разные времена и в разных странах для людей, в чьих руках было практически одно и то же оружие.
То, что теперь принято называть восточными боевыми искусствами, берет свое начало в Северной Индии и в отдельных районах Тибета и Китая. Древнейшим из боевых искусств, имевшим свою школу, является карате (karate-do),или «путь пустой руки» (в переводе с современного японского).
В Китае зародилась разновидность ритуального танца, известная под названием тай-цзи
Все эти виды боевых искусств проникнуты религиозным содержанием, которое в свое время в них заложили буддисты. Кодексы боевых искусств также имели буддистскую основу. Самый известный из них — японский Бусидо.Он представлял собой свод нравственных норм, регламентировавших жизнь касты японских воинов — самураев.
Вообразив состояние, когда эстетическому удовольствию, которое доставляют движения, сопутствует сила, концентрация, энергия, жизнь в постоянной готовности умереть или убить, защищая справедливое дело, и осознание того, что каждое действие совершается во имя Бога, мы сможем составить представление о том, что такое ци (ki).Ци — это энергия, возникающая в человеке и вследствие концентрации приливающая к его рукам, к кистям и пальцам рук. При правильном использовании эта энергия вызывает ощущение холодной силы, силы без радости и боли, основанной на чувстве долга. При концентрации в момент удара хорошо натренированная «человеческая машина» издает глубокий звук, и уже не человек наносит удар, а «нечто», находящееся в нем, «нечто», не знающее страха, ибо страх исключает возможность действия человека. В таком состоянии легко умереть или убить без колебаний. Осознавая это, буддисты разработали очень жесткий моральный кодекс как неотъемлемую часть этого искусства, не допускающую его превращения в разрушительную силу.
Западную аналогию боевых искусств и своего рода квинтэссенцию понятий чести и доблести мы находим в рыцарских орденах. Еще не канули в лету традиции древнего ордена рыцарей Круглого Стола, воплощенные в почти мифическом образе Короля Артура. Все действия, совершавшиеся членами рыцарских орденов, имели ритуальный характер. И рыцарь, и оруженосец, и конь являлись своего рода символами самой жизни. Конь олицетворял материальное начало, рыцарь — духовное, а оруженосец — психику, связующее звено между материальным и духовным. Он ухаживал за конем, чтобы тот мог служить рыцарю.
Оружие и облачение также были исполнены скрытого смысла. Они служили для рыцаря постоянным напоминанием о его миссии на земле — защищать Справедливость. Древнее оружие, изготовленное из металлов специальной закалки в особые, благоприятные в астрологическом отношении периоды, вручалось рыцарю во время магической церемонии. Меч и ножны, так же как рыцарь и конь, отражали двойственность. Меч символизировал твердую, непреклонную волю, ножны — материальную оболочку, личность человека, заключающую в себе эту волю. Покоясь в ножнах, меч не ранит. Им можно нанести удар, обидеть, но не убить. Ножны — это только инертная материя; лишь обнаженная воля может проникать, рассекать, ранить. Щит является знаком рыцарской чистоты (поэтому у еще одного мифологического персонажа, сэра Ланселота, был белый щит). Копье было символом правды, кинжал — милосердия, шлем — чести, чувства собственного достоинства, кольчуга символизировала замок, крепостную стену, воздвигнутую для защиты от пороков и прегрешений, плащ указывал на то, как много уже сделано и как много еще предстоит, и, наконец, герб и девиз представляли и отличали тот символ во плоти, каковым являлся рыцарь.
О священной войне говорится в одной из книг великого древнеиндийского эпоса Махабхарата — Бхагавадгите. На первый взгляд, речь в ней идет о борьбе родов Пандавов и Кауравов за владение городом Хастинапура. Арджуна — один из принцев рода Пандавов. Именно в его сердце и развернется настоящая война. Как все смертные, Арджуна опасается приближения момента истины. Ему предстоит сделать выбор: либо ступить на путь перемен в стремлении к высшему, либо остаться обычным человеком. Арджуна стремится к полету, к войне, но боится взлететь и сражаться, так как ему неведомы священные боевые искусства, призванные помочь человеку победить самого себя.