Путь к сердцу мужа
Шрифт:
— Это то, что мы успели купить по дороге. Мясо, к сожалению, мы замариновать не успели, но кое-что привезли.
— Нет, нет, этим не отделаетесь, все равно жарить мясо придется, — закричали все.
— Так, Эле, как даме, приятной во всех отношениях, мы прощаем, она может посидеть. А Борис и Дима пусть идут мясо дожаривать.
— Все, все, уже пошли. Только без нас не пить, а то знаю вас, небось всю водяру выжрете. Пошли, Дима, а то их надолго с водкой оставлять нельзя.
Они пошли к мангалу, а Лиза стала вынимать из пакета то, что они привезли.
— Я предлагаю, пока
— Ты чего загрустил, Дима?
— Да вот, смотрю, у вас, оказывается, у всех дети есть. Я как-то раньше об этом не думал, а теперь смотрю и даже завидно.
— Слушай, так ты же еще молодой, тоже успеешь завести. Это дело нехитрое.
— Знаешь, не такой я уже и молодой, мне двадцать восемь. Вам ведь тоже примерно столько же, а у вас, я смотрю, уже по двое.
— Ну, двое только у меня, у Олега и Валерки. У остальных по одному.
— Но все равно уже успели, а я еще даже женой не обзавелся.
— Так в чем проблема? Ты извини, если я вмешиваюсь не в свое дело, но Эля, по-моему, это как раз то, что нужно. Эх, не был бы я женат… Шучу, конечно, но если серьезно, она очень милая девочка, и вряд ли ты найдешь кого-то лучше.
— Да, в общем, я и сам так думаю.
— Ну, так решайся. Это только кажется страшным, а когда женишься, сразу успокаиваешься, потому как деваться уже все равно некуда, — засмеялся Борис. — Да нет, на самом деле, жена и дети это то, что нас греет и держит на этом свете. Иногда, конечно, тяжело с ними. Придешь домой после работы, усталый, хочется отдохнуть, посидеть с газетой в тишине, да не тут-то было. Дети кричат, зовут, бегут ко мне наперегонки показать, что они нарисовали. По дороге упадут, передерутся, рисунки помнут, надо их мирить, успокаивать. Думаешь, и на черта мне это было надо. А в другой раз придешь расстроенный после ссоры с начальством, а дочка подойдет, обнимет, сын тоже прижмется. Обнимешь их, таких теплых, родных, и думаешь, да какое мне дело до этого начальства. У меня есть самое главное, ради чего стоит жить. Пусть мне самому уже за тридцать, зато вот она, моя юность, в них повторяется.
Полонский оглянулся на детей, сидящих за столом. Среди симпатичных перемазанных рожиц выделялась одна высокая темноволосая девочка лет пяти с умными серьезными глазами. Полонский обратил на нее внимание, еще когда только пришел. Она все время была в самом центре детей. Они то и дело подбегали к ней с какими-то своими проблемами, и она уверенно отдавала распоряжения, раздавала им игрушки, мирила, и они беспрекословно ее слушались. Полонскому она напомнила Ирину, жену Бориса, которая точно также вела
— Хочешь, я угадаю, кто твоя дочка? — засмеявшись спросил Полонский. — Вон та высокая с темными кудрями. Она тут главнокомандущая.
— Да, — довольно подтвердил Борис, — Она у меня личность, это еще с пеленок чувствовалось. Я хотел первого сына, расстроился, когда мне сказали, что будет девочка, а теперь думаю, ну и дурак же я был. Она у меня такая умница, любого мужика за пояс заткнет. А сын у меня маленький, ему только два с половиной, его вон Ирина кормит. Хороший мальчишка, добрый такой, но Олеся в его годы была самостоятельной. Она не терпела, когда ее кормили или что-то за нее делали. «Сама», — это было ее первое и самое любимое слово. Хочешь, я ее позову, познакомлю с тобой? Послушаешь, как она рассуждает. Как взрослая.
— Ох, подожди, — вдруг спохватился Полонский. — Как же я так не подумал.
— О чем не подумал?
— Да детям ничего не купил. Знаешь, вы там у Игоря были без детей, и у меня как-то из головы выскочило, что у женатых людей обычно есть дети. Слушай, знаешь что? Я сейчас быстро съезжу, куплю им конфет, что ли.
— Да брось ты, — махнул рукой Борис. — Это дети из благополучных семей, все у них есть, ничего им не надо.
— Им, может, и не надо, а я себя плохо чувствую. Я сейчас быстро, туда и обратно. Мы когда проезжали, я тут рядом супермаркет видел. Это недалеко, по-моему.
— Ну, если тебе уже так невмоготу, пройди лучше по этой дорожке между домами, там есть киоск с мороженым. Купи им по порции мороженого, они будут довольны.
— Можно и мороженое, — согласился Полонский. — Я в детстве и сам больше всего любил мороженое. Особенно эскимо. Оно почему-то называлось «ленинградское».
— Да, было такое, — улыбнулся Борис. — Ну, хочешь, иди, пока я тут дожариваю.
Полонский быстро встал и подошел к остальной компании.
— Эля, — позвал он. — Пойди сюда на минутку. Слушай, мы с тобой, когда делали покупки, совершили одну ошибку.
— Да, — сказала Лиза. — Мы ничего не купили детям. Я сама себя неловко чувствую.
— Мы сейчас все исправим. Борис сказал, здесь между домами есть киоск с мороженым. Я сейчас схожу за ним. Пойдешь со мной?
— Пойду, конечно.
— Только давайте скорее. Купите детям мороженое, бабам цветы и сразу назад, — прокричал им вслед Борис.
— Цветы? — удивился Полонский. — Ну, хорошо, купим цветы.
— Ой, не могу, — увидев, что он принял эти слова всерьез, засмеялся Борис. — Ты чего, вправду решил, что нужно купить цветы?
— Ну, я не знаю, это ты сказал, — обиделся Полонский.
— Да он пошутил, это слова из очень известного фильма, он просто забыл, что ты не мог его видеть, — объяснила Лиза. — У нас все этот фильм знают, поэтому он не подумал, что ты можешь принять это всерьез. Пошли.
— Да, я вижу, что вы все друг друга с полуслова понимаете.
— Ну, конечно, у нас ведь одинаковое образование, одна культура. Это ты немного отбился, пока жил в Германии, но ничего, скоро привыкнешь. Знаешь что, хочешь, я возьму в видеотеке самые популярные фильмы, которые все цитируют, и ты посмотришь.