Путь к сердцу принца лежит через его...
Шрифт:
— Вы о чем? — я даже вздрогнула и буквально впилась в него глазами.
Он тоже посмотрел прямо в глаза и спокойно ответил:
— Об интересе к принцу Кастаниэлю. Ведь видно, что вы его даже не уважаете. Не говоря о большем.
— Вам не кажется, что сейчас не то место и время, когда стоит обсуждать подобное? Мы сейчас смотрим выступление принца, — сухо сказала я.
— Я пытался найти иную возможность для разговора. Но вы предпочли от меня спрятаться, — Андрес усмехнулся.
Прекрасно поняв, на что он намекает, я смущенно отвернулась.
— Вообще-то я пряталась не от вас, а просто хотела побыть одна.
— Значит, тайного свидания с неким представителем кошачьего племени у вас намечено не было?
От такого предположения я даже опешила и не нашлась, что сказать. Андрес решил, что мы с ректором договорились встретиться в саду, а они с Нинеллой невольно сорвали нам свидание? И почему-то специально не дал такой возможности и всячески препятствовал Хардину! Тут же удивление из-за подобного предположения сменилось возмущением. Да по какому праву этот чешуйчатый вмешивается в мою жизнь?! Ведет себя так, словно я ему что-то обещала!
— А вам не кажется, что это не ваше дело? — прошипела, уже не в силах удерживать на лице подобающее выражение.
— Сейчас — вполне возможно, — подмигнул он, ничуть не смутившись. — Но очень надеюсь, что впоследствии оно таковым станет.
С этими словами этот невозможный тип, не дожидаясь моего ответа, удалился в сторону двух своих сородичей. Я же от ошеломления такой наглостью даже не нашлась, что сказать напоследок.
Так, Эмили, спокойно! Из того, что известно о психологии драконов, такое поведение вполне нормально. Они собственники. И если уж на что-то решили наложить лапу, то будут переть напролом. При этом не имеет значения, речь тут о серьезных отношениях или обычной интрижке. Впрочем, последнее у них бывает крайне редко, насколько я слышала. Взгляды у драконов весьма строгие. Так что если чешуйчатый вступает в связь с женщиной, то автоматически начинает считать ее собственностью. Покровительствует даже после завершения отношений.
Неудивительно, что некоторые представительницы других рас, несмотря на всю жесткость и властность драконов, пытаются добиться их расположения. Ведь можно раз переспать с чешуйчатым и потом быть в шоколаде всю жизнь! Вот только при одной мысли о таком прагматичном подходе меня коробило. Никогда не стала бы спать с мужчиной ради денег и желания устроить свою судьбу. Это мерзко как-то!
Да и вообще, стремление кого бы то ни было диктовать мне свою волю я всегда воспринимала в штыки. А с драконами иначе не получится! Они видят в своих женщинах лишь беззащитных самок, которые нуждаются в заботе и опеке. Взамен же требуют беспрекословного подчинения. Так что лучше буду держаться подальше от Андреса Ортрина, чего бы он там себе ни надумал по моему поводу.
Глава 12
ГЛАВА 12
Не успел Кастаниэль Сладкоголосый вытянуть последнюю фальшивую ноту, как раздался шквал аплодисментов. Подозреваю, вовсе не от восторга, а от облегчения, что этот ужас, наконец, закончился. Едва гордый от успеха принц сошел со сцены, как его атаковали поклонницы.
— Это было прелестно!
— Какой вы талантливый!
— Я получила незабываемые впечатления от вашего пения!
Вот с последней репликой, пожалуй, соглашусь. Мысленно хмыкнула, с трудом удерживая на лице подобающее выражение. Тем более что Кастаниэль уже делал мне знаки подойти. А поклонницам пришлось расступиться, пропуская меня в их тесный кружок, столпившийся возле принца. Он сам недвусмысленно попросил дать дорогу его ученице.
Понятливая же Лисандра поспешила вообще разогнать толпу, сказав, что Сладкоголосому нужно немного отдохнуть. Я же заметила на себе множество колючих и неприязненных взглядов. Особенно зверское лицо было у Миры Райскрейд. Она, похоже, даже клыки выпустила, судя по ставшей угрожающей улыбке, больше напоминающей оскал.
Зря стараешься, кошечка, меня таким не испугаешь! — хмыкнула я, ослепительно улыбаясь «учителю». Хотя это я, вероятно, себе польстила насчет ослепительности. Но по крайней мере, честно попыталась.
Кастаниэль отвел меня в сторонку, прихватив по дороге у официанта два бокала шампанского.
— Выпьем за мой успех, ученица?
Пить категорически не хотелось, но обижать принца на этом этапе не стоит. И так собираюсь провернуть довольно рискованную партию. Поэтому из вежливости пригубила. Сладкоголосый же чуть ли не залпом выпил содержимое своего бокала и улыбнулся. Вот, у кого улыбка действительно ослепительная! Не будь я такой черствой колючкой, точно бы впечатлилась.
— Как тебе мое выступление? — задал ожидаемый вопрос Кастаниэль.
— Вам честно сказать? — осторожно отозвалась, понимая, как рискую.
Но если буду гнуть ту же линию, что и его фанатки, то превращусь для него в еще одну пустышку. А оно мне не надо.
Улыбка Кастаниэля несколько померкла.
— Неужели тебе не понравилось? — настороженно спросил он.
— Скажем так, стихи вы пишете лучше, чем поете. И, по моему мнению, стоит сосредоточиться именно на поэзии. Там, конечно, тоже еще нужно кое над чем поработать, но потенциал есть.
А вот теперь мне, похоже, удалось его задеть! Голубые глаза недобро блеснули, чеканные губы поджались. Нужно срочно исправлять ситуацию.
— Послушайте, ваше высочество, если хотите лести и комплиментов, а не правды, то задайте лучше тот же вопрос кому-то из тех девиц, — красноречиво кивнула в сторону буравящих нас ревнивыми взглядами поклонниц.
— Значит, полагаешь, что они мне просто льстят? — сухо проговорил Кастаниэль.
— Боюсь, что да, — я пожала плечами. — Их привлекает, по большому счету, не ваше творчество, а вы сами. Каждая из них ради того, чтобы прыгнуть к вам в постель, на все готова.
— А ты, выходит, нет? — гнев сменился легким раздражением и каким-то азартом.
— Как раз меня больше привлекает ваше творчество. Уж простите, принц! — нахально ему подмигнула. — И я считаю, что в вас есть огромный нераскрытый потенциал. А напросилась я к вам в ученицы именно для того, чтобы помочь его раскрыть.
— Вот даже как? — он склонил голову набок, разглядывая меня, как какую-то диковинную зверушку.
— Когда разумный начинает считать себя гениальным и не воспринимает никакой критики, на этом его профессиональный рост заканчивается. Мне бы не хотелось, чтобы так произошло с вами. Можете считать меня именно таким критиком, который действует исключительно вам во благо.