Путь Киартаны
Шрифт:
Очень долго они пытались сокрушить друг друга, но все попытки были безуспешны. В темноте ночи вспышки заклинаний озаряли всю деревню и лес поблизости. Многие дома загорелись, другие обрушились. Местные и Бассы разбежались в панике, но маги постоянно хаотично перемещались в пылу сражения, и лишь Волки, защищаясь щитами, бесстрастно наблюдали.
– Давно я так не веселился! – выкрикнул Сари, когда они остановились отдышаться.
Мерион едва стоял на ногах. Его разбитая щека кровоточила, левый глаз заплыл. Сари туго перематывал сломанную руку. У всех есть предел и спустя
Мерион первым начал выдыхаться и от того пропустил пару заклинаний, но и Сари уже не мог бить в полную силу. Оба больше не скакали по крышам и даже не бегали, а устало стояли, Мерион, опёршись о посох, Сари – о стену дома.
– Силы равны, – с ухмылкой заметил Сари. – Как только мы оба выдохнемся, Волки схватят тебя, – он уже не пытался напасть, опустил посох и медленно вперевалочку направился к Мериону. – Не лучше ли уйти сейчас? Почто тебе сдались эти крестьяне?
– У меня, в отличие от вас, есть принципы! – рьяно, как в юности, ответил Мерион.
Он сделал попытку неожиданной атаки, но промахнулся. Сари подходил, не поднимая посох, но даже не взрогул от вспышки молнии. Вокруг собрались Волки, маг видел под масками их суровые взгляды и осознал, что смерть совсем близко. Его сил оказалось недостаточно.
– Ты мне даже понравился, – Сари был беззащитен, но у Мериона уже не осталось сил для атаки. – Я не стану убивать тебя.
Неожиданно, в одно мгновение Сари Меднесс выпрямился, рванул на Мериона, а оказавшись прямо перед ним, выхватил из ослабевшей руки посох. Он поднял оба и ударил сосредоточением силы.
Мерион впервые потерпел поражение. Его отбросило в стену, сознание помутнело, на миг весь мир померк и маг ощутил себя вновь молодым, закованным в путах в ограниченном пространстве среди череды вспышек. В ушах стоял лишь монотонный шум, а быстрая кровь залила глаза. Мерион шатко поднялся, ища взглядом врага. Сари Меднесс надменно приближался – он никуда не спешил.
– Знаешь, маг… – Сари наклонился к его окровавленному лицу. – Мастер после каждого моего поражения заставлял платить серьёзную плату.
Мерион снова попытался встать, но ноги его уже не держали. Последний удар оказался слишком сильным. Его голова гудела, звуки становились всё дальше – его утягивало на дно колодца. Волки подошли вплотную, но все лишь смотрели из-под оскалившихся волчьих масок.
– Ты силён, но, видно, недостаточно. И потому я возьму плату с тебя, – он поднял Мериона за подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. – Часть твоего посоха.
Маг отчётливо слышал фразу, но до конца не верил. Он снова попытался встать, и на этот раз ему удалось удержаться на ногах. Сари поднял его посох, так чтобы он видел, а когда убедился, что Мерион ничего не пропустит, замахнулся и разбил о колено. Белое дерево пошло трещинами и разломилось на несколько неравных выщербленных обломков.
Сари оставил себе один. Он пристально осмотрел острый клин.
– Небольшой вклад в наше общее дело. – ответил Сари на его немой вопрос, и спрятал осколок во внутренний карман плаща.
Мерион смотрел под ноги и не верил. Мир казался далёким и чужим, всё вокруг кружилось, его качнуло, но Сари не отпустил его, а с неистовством схватил за шиворот.
– Мы не собирались убивать жителей этой деревни, – заявил Сари, глядя магу прямо в глаза, – но за твоё неуместное рвение все они умрут, и ты удостоишься чести увидеть каждую смерть! – последнее, что Мерион услышал, прежде чем кануть в небытие.
Его окружали Волки. Они безмолвно смотрели из-под масок, как Бассы подтаскивали к Мериону очередную жертву и без церемоний перерезали горло. Крики, стоны и плач доносились отовсюду. Солдаты находили среди развалин домов последних крестьян и тащили к Мериону. В центре деревни сложили кострище, что разгорелось алым жарким пламенем. Туда бросали тела замученных людей и Бассов, убитых магией.
– Отринь пагубные эмоции, – твердил Сари очередной жертве. Он наклонялся над каждым, всматривался в их глаза, а затем перерезал горло.
Кровь буйно разливалась по рукам и кривому лезвию старого кинжала. Мерион смотрел, а когда вновь терял сознание, его приводили в чувства. Маг и прежде видел смерть, но никогда – подобное безразличие к человеческой жизни. Мужчин, женщин и детей без разбора убивали на его глазах, а он был не в силах этому помешать.
Насилие и бесчинства происходили повсюду. Из остатков разрушенной деревни уносили всё, что могло пригодиться: ценности, провизию, скот. Всю ночь никто не спал, отовсюду доносились крики и плачь, но и они постепенно затихли. К утру остались лишь обожжённые останки, молящие о помощи из пламени.
На рассвете Волки ушли, оставив Мериона одного живого на пепелище. Его не сковывали, он мог подняться и уйти, но не смел пошевелиться. По щекам текли слёзы, в уставших глазах стояла пелена ужасающих убийств.
«И к чему были эти кроли… – страшные мысли не покидали его, и запах жареного мяса напоминал о них. – Дались мне эти кроли…»
Несколько часов он провёл неподвижно в раздумьях и скорби, потом начал молиться, вновь обращаясь за советом к Мудрейшим, но и за Пеленой вереница Теней не дала ему покоя. Их длани тянулись к нему из тьмы.
День медленно проходил, налетели тучи, и пролился дождь. Мерион весь вымок, но не двинулся с места и не открыл глаз. Он просил прощения, а Мудрейшие не дали совета, а лишь непоколебимо твердили, что он «не сделал всё, что возможно».
Раны слабо кровоточили, сила постепенно возвращалась, день близился к середине, но тучи не давали солнцу проникнуть к земле.
Мерион медленно и твёрдо поднялся. Дождь повсюду налил лужи, и маг шёл по ним без разбору. Он бродил по выжженной деревне, где ещё витал запах гари, в безнадёжных поисках выживших. Он знал, что всё бессмысленно, но не прекращал поиски до самого вечера, когда солнце упало за горизонт, и мир погрузился во тьму. Только тогда маг устало присел рядом с осколками посоха, снял сырую, давно изодранную в клочья мантию, и собрал части посоха в неё. Их, оказалось, пять, два от рукояти, и три снизу, но одного обломка из середины недоставало.