Путь Киартаны
Шрифт:
– Я знаю, ты прекрасно лжёшь! – отметил он. – Ты не спускаешь с меня взгляда и не отпускаешь мою руку.
Она нервно отстранилась, но Рим нежно сжал её ладонь и притянул Киартану к себе.
– Зачем скрывать и бояться, – он придвигался всё ближе, –отказывать себе?
Киартана поцеловала его горящими губами, и время остановилась. Биение сердца не позволяло ей вдохнуть. Этот момент был только её.
Но очень редко им удавалось оставаться только вдвоём. Почти всегда кто-то мешал, а Киартана ещё была не готова рассказать всем о своих чувствах. Ей казалось, что
Киартана радовалась каждому моменту, и когда Рим кивнул ей на чердак за завтраком, она снова со счастьем в сердце кинулась наверх, едва доев. На лестнице Киартана остановилась и замерла, убедившись, что за ней никто не поднимается. Она глубоко и спокойно вдохнула, Рим уже ждал её, спешить некуда.
Солнце пробилось сквозь облака и осветило ступени. Из распахнутого окна донёсся аромат разноцветья. С чердака послышался шум и голоса.
– Д-думаешь, х-хорошая идея в-влюбляться в К-киартану, – кричал Аластор заикаясь больше обычного. – Мерион с-сразу всё п-поймёт и уши тебе п-поотрывает, да и мне д-достанется!
– Не знаю о чём ты… – безмятежно ответил Рим, но его голос дрогнул.
– Вс-сё ты понимаешь, – отрезал Аластор. – Вы п-постоянно держитесь з-за руки, в-всё время вд-двоём, ещё и ст-тесняетесь ужасно, когда я з-захожу. Рим… Т-ты же говорил, что Киартана тебе не ин-нтересна? Я м-много раз давал понять, что она м-мне нравится! А ты т-так поступил, я думал м-мы друзья.
– Знаешь, всё так, – резко ответил Рим. – Я люблю её, как сестру, но она сама подошла ко мне и призналась, а я… не смог ей отказать. Видел бы ты, как она на меня смотрела.
– Т-ты ведь зн-наешь, это я мечтал ув-видеть её в-влюблённый в-взгляд! – кричал Аластор. – Ск-кажешь, ты не в-виноват, это в-всё она, а что прикажешь м-мне делать? См-иириться? В-видеть каждый день, как она см-мотрит не на меня!
– Знаешь, ты больше виноват, – наконец, ответил Рим. – Она оказалась решительнее нас обоих. Больше года ты сох по ней, но так и не смог признаться. А я не смог отказать, чтобы дать тебе очередной шанс, так что не вини меня!
– М-может я и н-нерешительный… – сквозь зубы проговорил Аластор. – Но на это решусь…
Он молниеносно бросился на Рима и со всей силы ударил. Рим отпрыгнул или упал.
– Ты обезумел, Ал? Серьёзно…
– Т-ты знал, как она мне нравится… Я думал м-мы друзья…
– Это того не стоит, Ал.
Киартана кинулась прочь, не дожидаясь окончания драки. Слёзы мешали ей видеть, но она помнила дорогу. Её предали. Так больно и скверно ей ещё никогда не было, даже когда она узнала, что Мариса не её мама. Ей хотелось бежать, не остановиться на вершине холма, а броситься вниз головой, скатиться по склону в реку, и не стараться выплыть, а просто опуститься на дно.
Но сердце подвело её, заставило упасть на колени. Она злобно рвала руками траву и кричала небу, пока не упала без сил. А облака всё также безмятежно
Гул рога вырвал её из дремоты. Киартана встрепенулась и всмотрелась вдаль. В деревне начался переполох. Чёрной тучей всадники выскочили из просеки у тракта. Рог загудел снова, уже ближе, и на этот раз он своим низким утробным гулом принёс нестерпимый страх. Ужас гнал её прочь, но сковал ноги.
Всадники на чёрных лошадях в плащах и балахонах приближались к деревне. Она сжимала посох в руке, но страх всё не отпускал, и становился сильнее с каждым зовом рога. Со стягов скалилась алой пастью отрубленная голова Волка, в ножнах поблёскивала сталь. Первая пара всадников ворвалась в деревню, когда Киартана, наконец, кинулась вниз по склону.
Люди выскакивали из своих домов с тем, что успели схватить, с криками и гомоном они бежали прочь, но всадники настигали их и безжалостно рубили саблями наотмашь. На главной улице собралось ополчение. Киартана спустилась с холма и спряталась за забором. Испуганные мужчины, старики и совсем ещё мальчишки трясущимися руками держали ржавые мечи, заострённые колья, плотницкие топоры и щиты. Ими руководил староста, но и он никогда не сражался и боялся не меньше остальных.
Бассы въехали в деревню и затерялись между домов, и только дикие крики расходились по округе. Рог всё трубил протяжно и жутко.
«Придётся драться насмерть…» – она успела полюбить деревню, этих людей, и ей от всего сердца хотелось защитить их.
Она выскочила на главную улицу, где развернулось небольшое сражение. Ополчение окружили три лёгких всадника. Несколько местных уже лежали мёртвыми, остальные тщетно отбивались. Испачканные кровью, до смерти испуганные, израненные они уже не могли отступить.
Вдоль домов она подобралась к сражению незамеченной, и, выждав удобный момент, выскочила на всадников. Первого она скинула с лошади волной силы, и это оказалось очень просто – поднять посох и толкнуть. Воин выпал из седла, но его нога запуталась в стремени, и он повис вниз головой. Волна силы напугала лошадей, но всадники удержались в сёдлах.
Один выхватил с пояса рог и протяжный устрашающий гул залил всю улицу. Киартана поразила всадника молнией, и третий не стал медлить и ускакал прочь.
Ополчение собрало в себе силы и добило двух всадников, упавших с лошадей. Она впервые видела смерть людей, кровь разлилась и впиталась в песок, её тошнило от ужаса. Мертвецы лежали на земле, один из ополченцев, совсем юный мальчик смотрел на неё мёртвыми глазами. Лишь голос старосты вернул её в реальность.
– Полагаю, Мерион не возвращался?
– Нет… – только и смогла выдавить Киартана, противясь рвотным рефлексам.
– Тогда нам всем нужно бежать в лес. Их слишком много, я видел с башни минимум пару дюжин. Мы не отобьёмся, – он не спускал с неё пристального взгляда, и, видно, заметил её бледность. – Тебе нужна помощь? – сочувственно спросил староста, взяв её за руку.