Путь Короля. Том 1
Шрифт:
Эдмунд уже представил себе, как, отступив на безопасное расстояние от языков пламени, строятся эти воины. Вот кто-то рявкнул слова команды. И через пару минут эта силища сотрет их в порошок. Их там не меньше тысячи. А сколько у него, Эдмунда, осталось людей? Тех, кто остался в живых или не счел за благо удалиться пораньше? Очевидно, не больше пятидесяти.
— Пора уходить, государь, — процедил Уигга.
Эдмунд кивнул. Все отпущенное ему время он использовал. Все, до единого мгновения. Пути к отступлению еще не перекрыты. С ним по-прежнему дюжина лучших его ратников, что сметет прочь с дороги любые случайные помехи.
— Отступаем, — коротко бросил он. — Туда же, откуда мы прорвались.
Сознание медленно прояснялось. Оно, однако, не желало возвратиться сразу и окончательно. Ему надо постараться не отпускать его. Потому что с ним, кажется, происходит что-то страшное. Грохот сапожищ. Все громче, громче, громче. Перед ним вырастает гигант-draugr, вобравший в себя, кажется, силы десятерых мужей, раздувшийся и сизый, будто трехдневной давности труп. Как и каждый, кто обитает в славной Вальгалле, он крепок и бодр. Но есть такие, кто возвращается на землю, чтобы подтрунить над своими потомками. Или — отмстить за их смерти.
Теперь Ивар вспоминает, кто он такой. И как зовут великана — тоже. Это ирландский король Маелгуала, замученный им несколько лег тому назад. Ивар видит, как струится пот по обезображенному ненавистью и мукой лицу; слышит, как бесстрашно поносит и проклинает его Маелгуала, как скрипят колеса под тяжестью припавших к рычагам великанов. Переброшенное через камень тело натягивается, пока наконец…
Сознание, явив Ивару хруст лопнувших позвонков, возвратилось к нему полностью. Что-то сковало мускулы лица, шеи, туловища. Что же это — его уже запеленали в плащ, приготовили для могилы? Он попытался резко приподняться — и тут же осел, пронзенный зверской болью в правом плече. Однако это добавило ясности голове. Еще одна попытка сесть — и теперь уже боль вгрызается в мозг. Но не справа, а слева, не там, откуда шел удар. Значит, тяжелое сотрясение. Надо лечь и не вставать. Но только не сейчас. Он уже знает, что его ждет…
Ивар сделал неуклюжую попытку встать на ноги. Головокружение. Ноги подкашиваются, с трудом разгибается тело. Оказывается, в руке он все еще держит меч. Надо поднять его. Но клинок не слушается, бессильно повисает. Ивар опирается на него и тут же чувствует, как лезвие легко входит во
что-то мягкое. Взгляд его перемещается к западу. Там, в зазоре между искромсанными стенками шатров, где по-прежнему не менее трех двадцаток его людей ведут отчаянный бой, чтобы еще немного выиграть время, — хотя это не мешало им по ходу дела разить своих врагов, — там и увидал он предвестие своей гибели.
О нет, то был не draugr. То был король. Он двигался прямо на него, невысокий крепыш в воинской маске. По-видимому, осознавший, что пора уносить ноги. Английский царек по имени Ятмунд. В сопровождении полудюжины исполинов, что держатся по обе стороны от него и чуть позади. Размерами они не уступят викингам, не уступят Виге-Бран-ду. Ясно же, королевские телохранители, душа и сердце королевской дружины, — chempan, как кличут их англичане. Покидая поле сечи, они со знанием дела, даже не останавливаясь, протыкали все попадавшиеся на пути лежачие тела. Что ж, с этим они справлялись на славу. Но только он бы с радостью проломил кому-нибудь из них голову, если бы… только сгодился для ратного дела, если бы не был ранен. И если бы было кому подать пример отваги. Итак, их шестеро. А он едва держит в руках оружие. А уж разить им и вовсе не способен… Покачиваясь, Ивар побрел вперед, наперерез врагу. Пусть потом ни с одних уст не сорвется слово, будто бы его, Ивара Рагнарссона, великого ратоборца Севера, застигли врасплох или при попытке
Истошный вопль, судорожный взмах. Королевский перст тычет в него, Ивара Рагнарссона. Англичане срываются с места, кидаются к нему, мечи с визгом вылетают из ножен. Телохранители тщетно пытаются оттереть короля в сторону.
А тем временем Шеф, изнуренный безуспешными попытками найти путь к побегу, увидал наконец щелку между двумя покосившимися шатрами. Затолкав туда Годиву, он перевел дух, готовясь к решающему рывку.
Не вымолвив ни слова, она вырвалась из его рук и стремглав бросилась к какому-то воину. Тому с трудом удавалось сохранять равновесие. Она ухватила его за локоть, поддержала его… Боже праведный, да ведь это же сам Ивар! Сломленный, окровавленный. Шатается, а не стоит.
Из утробы Шефа вырвался вдруг звериный рык. Подражая повадкам тигра, он двинулся вперед. Шаг, другой, третий, острие клинка чуть опущено, готово уже в яростном выпаде пронзить неприкрытый латами кадык.
Но Годива опережает его, вцепляется в руку. Он пытается стряхнуть ее, но она только впивается в него крепче прежнего, а свободной рукой колотит его в голую грудь и не переставая вопит:
— Сзади! Сзади!
Шеф отпихивает ее, резко оборачивается и успевает заметить лезвие, занесенное над его шеей. Он яростно бьет по нему собственным клинком, уводит лезвие в сторону. Но за первым ударом незамедлительно следует повторный. Шеф приседает, и меч со свистом проносится над его головой. Надо только помнить, что Годива находится сзади, а стало быть, сам он должен стать стеной между ней и ощетинившимися клинками.
Стараясь не увязнуть в ворохах растяжек, он потихоньку начал пятиться. На него шло с полдюжины воинов. Но впереди всех держался человек в диковинного вида золоченом забрале. То был король. Не столь уж важно, сколько при нем ратников. В этот самый миг к Шефу-рабу, Шефу-собачонке обратился король Восточной Англии.
— А ну, прочь с дороги, — сказал Эдмунд, делая шаг вперед. — Ведь ты — англичанин. Это ведь ты мачтой с галеры разогнал всех викингов. Так вот, человека, который стоит позади тебя, зовут Ивар Рагнарссон. Ты слышал, что я обещал награду за его голову? Убей его сам. Или дай нам убить его. И награда — твоя.
— Эта женщина… — пролепетал Шеф. На самом деле он собирался сказать: «Оставьте мне эту женщину». Но времени у него на это уже не было.
Слишком поздно. Зазор между шатрами стал чуть шире, и ратоборцы решили не тянуть понапрасну время. В мгновение ока один из них выскочил из-за спины короля и сделал мощный выпад, стремясь заколоть невооруженного юнца снизу, тут же переведя выпад в удар с разворота, а следующим движением, после того как второй удар не смог перерубить ему ребра или снести запястье, уже бил щитом в лицо. Как и в поединке с ирландцем Фланном, Шеф отпрыгивал, нагибался, вертелся на месте, не делая попыток нанести ответный удар или даже отразить выпады.
— Делайте с ним что хотите, — прорычал он.
Он отвел очередной удар и вдруг, нырнув телохранителю под щит, с отчаянной удалью вцепился ему в запястье, что было толщиной с лошадиную бабку, скрутил его, успел поставить бедро и швырнул славного ратоборца Уиггу по всем правилам деревенской рукопашной подметать ягодицами грязь.
Рухнул же тот прямо под чьи-то ноги и услыхал над собой боевые кличи, грохот и клацанье стальных ударов. Двенадцать человек викингов во главе с Вигой-Брандом явились, чтобы вызволить из лап смерти своего вожака. И теперь уже английские воины стеной окружили своего повелителя и умирали один за другим, а Ивар слабым голосом умолял, чтобы его люди не порешили короля Ятмунда на месте, оставили бы царька ему, Ивару.