Путь магии и сердца

Гаврилова Анна Сергеевна

— Ближайшую неделю преподы тебя точно трогать не будут, — сообщил Кир. — Даже если уснёшь посреди семинара.

Да, я и сама догадываюсь, но…

Мы спустились с крыльца столовой и остановились под ближайшим из фонарей. Синеглазый притянул ближе, обнял так, словно пытался предотвратить попытку побега. У меня даже рёбра слегка заболели.

— Эмелис… — сказал и замолчал.

Я тоже молчала. Торопить даже не думала, задавать наводящие вопросы не собиралась. В сознании трусливо билась мысль: а может, обойдётся?

Не обошлось.

— Эмелис,

я понимаю: гоблины, лекции, домашка… Но я очень по тебе соскучился, и… Эмелис, пойдём ко мне? — последняя фраза была сказана на выдохе, словно Кир и сам всей этой ситуации побаивается.

Я в отчаянии закусила губу. Многострадальное сердце забилось испуганной птичкой, дыхание сбилось.

— Кирстен, я не…

Сказать категоричное «нет»? После всего, что он для меня сделал?

— Кир, я…

— Ты… — подхватил боевик. Замер. И хотя выражение его лица было самым что ни на есть нейтральным, я почувствовала себя глупым оленёнком, угодившим под прицел охотничьей стрелы.

— Я не могу.

Сообщник ничуть не растерялся. Спросил тем же тихим, проникновенным голосом:

— Почему?

— Потому что прогулка в мужское общежитие — это перебор, — потупившись, пробормотала я.

Да, поцелуи — это одно, а вот общага… общага — это слишком!

Кира ответ не удовлетворил, попытка спрятать глаза понимания тоже не вызвала. Боевик поддел пальцем мой подбородок, заставил глядеть прямо. А мне пришлось приложить все усилия, чтобы не зажмуриться, когда наши взгляды встретились.

— Эмелис, я прекрасно понимаю, чего ты боишься. И обещаю — приставать не буду. Я… — он шумно вздохнул, — я очень соскучился. Просто побудь рядом. — И добавил чуть слышно: — Пожалуйста…

Нет, Кир, ты не понимаешь. Ты действительно не понимаешь, чего я боюсь!

— Кир, я не сомневаюсь в твоей порядочности.

— Что тогда?

О Всевышний! Я в своей порядочности сомневаюсь! Но сказать об этом вслух не смогу! И не проси!

— Лекции, домашка… А ещё курсовик не дописан.

— Ясно, — сказал боевик и накрыл мои губы поцелуем.

Жар. Холод. Снова жар. Сердце стучит где-то в горле, ноги не держат, мир кружится и плывёт. Отстраниться нельзя, потому что сил сопротивляться ласкам синеглазого нет. Равно как и желания. А на задворках сознания набатом стучит мысль: всё верно! Ни шага в сторону мужского общежития. Никогда!

Кир, хвала Богине, отнёсся к моему решению уважительно. Довёл до крыльца женской общаги, подарил ещё один головокружительный поцелуй и, дождавшись, когда скроюсь за массивной дверью, ушёл.

Я следила за отступлением боевика из окошка в холле и отчаянно кусала губы. Кажется, я ввязалась в слишком опасную игру. Как из неё выбыть?

Людям свойственно надеяться на лучшее, но папа ещё в детстве объяснил: надежда, не подкреплённая действием, — глупость несусветная. Поэтому, вернувшись в свою комнату, я забралась на кровать, зарылась носом в подушку и принялась думать. На повестке дня был один-единственный вопрос: что делать?

Глупо

отрицать, что меня тянет к Кирстену, причём сильней, чем хотелось бы. Ещё глупее закрывать глаза на тот факт, что мы не пара. У меня своя судьба — по окончании обучения я вернусь в Верилию и выйду замуж за Рида, и это не обсуждается. Ну а Кир… Кир останется здесь, в Дурборе, и будет заниматься делами семьи и чем-то там ещё. А потом женится на ком прикажут и будет счастлив… в меру сил и возможностей.

Наша симпатия не имеет права на существование, моя болезненная тяга к этому человеку — тем более. Если наши отношения выйдут за рамки дозволенного, то страдать буду прежде всего я, потому что парни, как ни крути, относятся к расставаниям проще. У них вообще всё проще…

И они куда реже теряют голову — тогда, в лазарете, Кир это доказал. Ведь это он остановил непотребство, не я!

При воспоминании о тех поцелуях, о прикосновениях сквозь тонкую казённую сорочку по телу побежали мурашки, щёки вспыхнули. Я что было сил сжала подушку, стиснула зубы в отчаянной попытке прогнать эти ощущения, и воспоминания заодно.

— Мы фиктивная пара, — прошептала убеждённо. — Фиктивная, и никак иначе!

Подушка реплику, увы, не оценила… Видимо, именно поэтому из глаз посыпались слёзы.

А может, причина была иной — не знаю. Ничего не знаю, кроме одного: с этого момента я стану держаться как можно дальше от синеглазого. И целоваться с ним не буду! Разве что иногда…

Глава 9

— Эмелис, я нашла! — заявила Милли, вваливаясь в мою комнату.

Я улыбнулась, отложила учебник по стратегии боя и села. Сокурсница прикрыла дверь, пересекла комнату и плюхнулась рядом. Матрас прогнулся и жалобно пискнул. На миг почудилось, что ножки кровати сейчас сложатся и мы с Милли скатимся на пол.

— Вот! — Девушка протянула листок писчей бумаги. — Формула легла идеально! Идеально!!!

— Какая же ты громкая… — делано возмутилась я. Листок, само собой, взяла.

За последние три недели мы с Милли не просто сблизились — подружились. Мы вместе ходили на лекции и семинары, вместе делали домашку, гуляли и сплетничали перед сном.

Завтракали, обедали и ужинали тоже вместе — компания Кирстена с радостью приняла и мою сокурсницу, и её возлюбленного — Сина. Тем более что последний учился вместе с парнями и состоял в приятельских отношениях с каждым из них.

Я вгляделась в предложенную схему и сопровождающие её каракули. Потом перевернула листок вверх ногами и вгляделась снова.

— Эмелис! — воскликнула Милли укоризненно.

Пришлось перестать придуриваться и взглянуть на рисунок всерьёз.

Схема мне понравилась — всё чётко, выверенно и, главное, просто. Расчёт, выполненный в лучших традициях профессора Ликси, тоже впечатлил. Судя по показателям, отражающий эффект действительно проявится. И, что самое важное, придуманный Милли щит действительно совмещается с двойным кристаллическим.