Путь наверх. Бессмертная
Шрифт:
Феанор очнулся от грохота падающих камней. Трещали скалы, разламываясь на куски и ссыпаясь в море. Рушились городские стены, сползали в воду дома – то Посейдон карал дерзкий город, мстя за Дагона.
Царь вздрогнул, заметался на постели, хрипло застонал, приходя в себя, и открыл глаза. Он лежал в своей опочивальне, на мягкой постели, в чистой рубахе. Слабый треск слышался в комнате. Саднило разбитую голову, стянутую бинтами, и какое-то время муть висела перед глазами. Потом пелена рассеялась, и Феанор увидел чадивший на мраморной стене светильник. Обросший нагаром
Царь приподнялся и тут же со стоном упал обратно на постель. Ария – он сразу не увидел её, спящую рядом на скамье,– встрепенулась, подняла голову.
Простоволосая, как расплела мокрые косы, чтобы просушить, так и осталась неприбранной, не до того было; в домашнем свободном платье, застёгнутом в рукавах у локтя пряжками. Багровая опухшая полоса видна на шее – след щупальца Дагона. В глазах усталость, тревога.
– Очнулся… – она касается ладонью его горячего лба, хмурится. Не спал покуда жар.
– Ария, – отозвался Феанор, удивившись, как тихо звучит его голос.
– Выпей, государь, – она приподняла его за плечи одной рукой, другой поднесла к губам чашу с питьём, – лекарь велел, – сказала, – пей.
Царь не спорил, морщась, выпил горьковатое зелье, откинулся бессильно на подушки.
– Ария, – проговорил с трудом, – если мы с тобой живы, значит, Дагон…
– Мёртв, – закончила царица и тихо засмеялась, – валяется на берегу, а мальчишки тычут в него палками и бросают камни. Утром надо зарыть, пока не завонял. Город пирует. Всюду горят костры, льётся вино, песни и пляски… Они там все, как с ума посходили от радости. Чёрти чё там сейчас творится. Но ты не тревожься, – упредила готовый сорваться с уст Феанора вопрос, – там вельможи, солдаты блюдут порядок. Если сами не перепьются… Небось, до утра простоит город, коль столько стоял под данью Дагона? Сколько же вёсен длилось проклятие? – саму себя спросила она.
– Много, – прошептал Феанор, – боле трёх столетий.
– Да, – кивнула Ария, – много. Голос её звучал хрипло, сдавленно.
Царь с трудом поднял руку, дотянулся, коснулся багровой полосы на её шее.
– Лежи спокойно, – она мягко отстранила его руку, но Феанор перехватил её маленькие сильные пальцы, сжал в своих. Его ладонь была горячей, и Ария встревожено вгляделась в его лицо, покачала головой, вздохнула.
– Зачем ты полез за мною в воду, царь?
Феанор сделал в воздухе привычный манерный жест и протянул:
– Дурак был! – и прежде, чем она успела ответить, поднёс к губам её пальцы и тихонько поцеловал их.
– Дурак, – согласилась Ария, склонилась над ним, нежно погладила по волосам, – отдыхай, государь, – сказала, поднимаясь со скамьи, – я пойду. Утром приду навестить тебя. А сейчас спи.
– Постой… – Феанор всё не отпускал её руку, – скажи мне, Ария, как? Как смогла ты дышать под водой? Последний из Сов научил тебя этому? Но земному существу такое не под силу!
Она осторожно высвободила свою ладонь, улыбнулась. Взялась за ворот платья, расстегнула крючки застёжек, отвернулась, сняла его, стащила с плеч рубаху, спустила вниз, открывая спину.
– Ария, если ты сейчас решила отдать мне свой супружеский долг, – мурлыкнул Феанор, и его голос вдруг обрёл звучность, – то не совсем удачно выбрала время. Я немножко прихворнул, краса моя, но дай мне пару дней, и приходи, я буду рад принять всю твою задолженность! Там проценты ещё за три дня! – напомнил он.
– Смотри! – оборвала она его пламенную речь.
Царь увидел на её спине, под рёбрами с обеих сторон, полукружиями две симметричные раны. Тонким струпом уже затянуло их, чуть сочилась из-под корочки сукровица. Феанор протянул руку, бережно коснулся подушечкой пальца и ощутил под коростой живое, тонкое, трепещущее, как сложенное крыло бабочки.
– Ария! – голос его подсел до шёпота, когда он осознал увиденное. – У тебя там жабры! Как у рыбы!
– Так, царь! – она обернулась, на миг сверкнув обнажённой, крепкой, вполне земной грудью – девушка, что дышала под водой, как рыба, рыбьими жабрами!
Феанор не смог сдержать рванувшегося из груди вздоха изумления. Ария натянула на плечи рубаху, прикрыв наготу, надела платье.
– Я думаю, они опять зарастут человечьей кожей, – сказала она бесстрастно, – до следующего раза. Когда придёт нужда дышать под водой. Тогда они вновь раскроются.
Феанор, поражённый, молча смотрел на неё. Такого он не видел и даже не слышал, что такое может быть!
– Что, царь? – горько усмехнулась Ария. Боль плавилась на дне её чёрных глаз. – Оборотень – супружница твоя? Чудовище морское? Полурыба-получеловек? Как тебе с такой, а, царь?
– Рыбка ты моя! – улыбка тронула губы Феанора. – Пустое это! У каждого свои недостатки! Вот у меня… прямо там… где срам… родимое пятно! – утешил он. – Ни дать ни взять, точно человеческая черепушка! Как сниму штаны, девки боятся! Беда, да и только! Я тебе покажу потом, – пообещал он.
– Постой, погоди, – Ария не сразу поняла, что он хочет сказать, – ты не боишься меня, что ли? Такую? С жабрами?
– А чё тебя бояться? – спросил Феанор, привычно растягивая слова. – Даже если бы у тебя перепонки росли меж пальцев и был рыбий хвост, как у русалки… Нет, – сам себя поправил он, – хвост не надо. Потому что с хвостом тебя – как? Ведь никак же, если хвост, – здраво рассудил он.
– Во дурак! – от всего сердца сказала Ария. – Голодной куме всё одно на уме!
– Послушай, русалочка моя, – тон царя стал серьёзен, – после того, что ты сделала… Ты, рискуя собой, вернула свободу моему народу, ты освободила мою страну от страшной дани, ты убила чудовище. Я не смею держать тебя здесь, Ария, и требовать, чтобы вся твоя жизнь прошла на этом острове. Ты молода, и пред тобою сотни дорог. Выбери свой путь сама, – сильное волнение мешало ему говорить, но он овладел собою и твёрдо закончил, – ты не будешь платить своею свободой за древнее пророчество и идти уже заведанным путём. Выбери свой.
Конец ознакомительного фрагмента.