Путь наверх
Шрифт:
— Ты очень быстро меняешься, — устало произнесла возникшая рядом Тиамат. — И нет, это не я тебя известила о намерении поговорить. Ты сам меня почувствовал, — ответила богиня на невысказанный вопрос.
— Почему? — только и спросил я.
— А как бы ты поступил на моём месте? — подняла она бровь. — В твоём мире есть хорошая фраза: «Не верь никому, и тебя никто не обманет». Именно за доверие я и поплатилась в своё время. Только благодаря тебе я сейчас здесь. Но речь сейчас не об этом. Рано или поздно, ты сам себе ответишь на некоторые вопросы. Сам поймёшь.
Как
Чувствовал ли я себя обманутым?
Наверное, нет. В какой-то мене я понимал её правоту. Ничего бы ровным счётом не изменилось, узнай я раньше, что божества тоже смертны. Да, непременно, я бы попытался разузнать всю полученную информацию, поскольку свои счета мне тоже нужно предъявлять будет рано или поздно. Но в данный момент эта маленькая ложь не стала для меня ранящей.
Но в то же время её поступок был как маленькая песчинка, попавшая в механизм отлаженных швейцарских часов: сначала некритично, но рано или поздно, попадёт куда-то не туда, что, естественно, негативно повлияет на работу механизма в целом.
Изменилось ли моё отношение к Тиамат?
Нет, не изменилось. Просто я в один момент ощутил очень явно: в этой игре, которая уже давно перестала быть игрой, у каждого всегда будут свои интересы. И это нормально.
Не верь никому и тебя никто не обманет? Подмечено чётко, вот только так не бывает. Кому-то в этой жизни всё равно придётся верить. Да и, если уж на то пошло, лучше в ком то ошибиться один раз, чем постоянно всех подозревать.
— А вот это выбор каждого, — снова прочла мои мысли богиня. — Я знаю, о чём ты хочешь спросить.
— Осколки Бездны.
— И я не буду этого делать, — покачала она головой. — Не нужно ворошить то, что с таким тщанием мы пытались забыть. Век за веком мы стирали любые упоминания об этом… Взять хотя бы Ллос. Думаешь, убив её ты сделаешь хорошее дело?
— А разве нет?
— Это ошибка. Каждый из богов находится на своём месте. И если пошатнуть это хрупкое равновесие — со стопроцентной вероятностью можно спровоцировать новый Передел.
— Даже так? — удивился я.
— Ещё хуже. Более того, тебе никто не даст этого сделать. Тебя сметут. Уничтожат. На тебя ополчится весь мир, — печально проговорила Тиамат, встретившись со мной взглядом. — И я буду первой, кто это сделает.
— А как же Дж'Имасро? Она своей смертью никакого равновесия не нарушила?
— Ты до сих пор не понял? Она была обречена. Даже имея поддержку Ордена, слепо поклоняющегося ей, она расходовала больше праны, чем получала от своей паствы, скрываясь на собственном плане от гнева Ллос.
— Но именно Ллос была нужна её смерть? Иначе я бы там не оказался.
— Верно, — подтвердила Тиамат. — Только Ллос крупно просчиталась, не заполучив ни крохи из того, что намеревалась.
— Это досталось тебе, — понятливо кивнул я.
— И за это ты получишь ответы, — Тиамат прикоснулась кончиками пальцев к моей ладони.
Это было похоже на погружение в морскую пучину, когда понимаешь, что уже никогда не выплывешь, что исчерпал весь доступный запас сил, но до последнего оттягивая момент, когда рано или поздно, но придётся сделать последний вдох.
Не в силах пошевелиться, при этом я не чувствовал никакой паники. Просто в один момент я понял, что такое Мгла. Не туман, на который завязаны мои умения, а квинтэссенция настолько запредельной мощи, что ощущаешь себя одним атомом в огромной вселенной.
В один момент я ощутил запредельный восторг и ужас, от того, что мне открылось.
Мы оказались на безжизненном плато, перечерченном огромным провалом, по сравнению с которым Пасть Леты — просто след от ступни ребёнка на прибрежном песке.
— Это мой план, — печально произнесла Тиамат. — И ты второй, за несколько тысячелетий, который побывал здесь.
Я оглянулся, но кроме безжизненной равнины ничего не увидел. Пропасть, которой не было ни конца-ни края, и монотонный пейзаж.
— Когда-то здесь было красиво, — бесстрастно произнесла она, но я в какой-то момент почувствовал — ей больно об этом говорить.
Я удивился от простого осознания того, что даже всемогущая богиня может ощущать вполне человеческие эмоции.
— А теперь слушай, — она поднесла палец к губам, призывая молчать, а затем показала вниз.
В провал.
Около минуты ничего не происходило, а потом в глубине раздался совершенно дикий нечеловеческий крик, полный звериной ярости, злобы и ужаса. Прокатившись в глубине, крик повторился, будто то существо точно знало — мы здесь. Мы наверху и слышим его.
— Кто это? — задав вопрос, я подсознательно уже не хотел ответа, поскольку понял, что услышу.
И мне это не понравилось.
— Да, это мой Первожрец, о котором тебе говорила Дж'Имасро, — подтвердила мои опасения Тиамат. — И за то, что он сделал, он останется там до скончания веков. Я могу рассказать, что я с ним сделала, — устало произнесла Тиамат. — Но не буду. Лучше один раз увидеть.
Я ещё даже не успел задать вопрос: «как мы туда попадём?», когда почувствовал, что падаю.
Глава 18
Хаос — это не погибель. Хаос — это путь возрождения. Весь этот мир вышел из первозданного хаоса. И он совсем не плох. <…>
У хаоса есть только один ма-аленький недостаток. После него мало кто выживает!
Ощущения были смешанными.
Осознавать, что ты движешься вниз на огромной скорости, но не чувствовать бьющего в лицо потока воздуха — это странно. Будто проваливаешься в вязкое, но такое родное и убаюкивающее море концентрированной Мглы, несясь с сумасшедшей скоростью куда-то в глубину, давно перестав определять где низ, а где верх.