Путь огня
Шрифт:
Было весело, страшно и жутко. Весело, правда, не всегда. Особенно когда ночью они просыпались от горящей двери в их комнату, или когда тарелка с едой начинала убегать по столу. Любимым развлечением было запустить в классе визговик – огненный шарик, который истошно визжал и столь быстро носился, отскакивая от стен, что поймать его было практически невозможно.
И ведь не останавливало, что за сорванный урок отвечал весь класс.
Но самым обидным было остаться в одних трусах с подпаленной формой в руке. Как же быстро они тогда научились делать вещи негорючими.
В
– Поразительно, никакой дедовщины, – делилась Юля, – разве что презрение высших к низшим, но это можно пережить.
Аль был согласен, хоть и не понимал полностью значение слова «дедовщина».
Зато внутри курса магические шутки никто не запрещал, наоборот, наставники негласно поощряли внеклассовую деятельность, потому как… Аль вспомнил собственную пробежку до комнаты в одних трусах и ночное бдение, пока нужная мыслеформа не отпечаталась в мозгу. Стимулирует, да. И никого не волнует, что ее должны проходить лишь на четвертом курсе. Не хочешь разгуливать в белье – учись сам.
– Вас еще жалеют, – делился воспоминаниями Фильярг, – в наше время, когда женщин в академии не было, сжигали все, даже трусы не оставляли.
Аль представил. Содрогнулся и согласился – действительно жалеют.
Но был и положительный момент. Их четверка так сплотилась, отбиваясь от шутников и устраивая ответные, что их стали обходить стороной. Девиз Шиля был «прощают лишь недостойных мести», а фантазия богатой…
«Обожженные» – называли их сокурсники, стараясь не связываться.
Юля, услышав, долго морщила лоб, потом подобрала земной аналог: «Отмороженные». Долго смотрела на Аля, хмурясь, пробормотала: «По волчьи жить…» и от души пожелала выжить.
– Курсант Альгар, – позвал наставник, и Аль, вздрогнув, шагнув на тропу. Спустился вниз. Сердце колотилось, волнение комком застряло в горле. Уверенность таяла с каждым шагом, и Аль стиснул ладони, напоминая, что бояться нельзя. Но в ушах звучал тонкий крик, в глазах стояло видение упавшего… Бросившиеся наставники загородили пострадавшего, и было непонятно – жив ли он вообще…
Не бояться, – приказал себя Аль, выкидывая мысли о чужом провале из головы.
Шаг, еще один. Шестой судорожно пытался навести порядок в хаосе собственных мыслей. Что там было о принятии чужого пламени и взятии его под контроль?
– Поворачивайтесь спиной, дабы лицо меньше обгорело.
Нет, не то.
– Думаете, почему маги столь усердно тренируются бегать? Да-да. Все верно, курсант. Чтобы остаться в живых. И ничего смешного в этом нет. Мертвым, знаете ли, вообще не до смеха. Хотя я бы не советовал соревноваться в скорости с пламенем… Особенно, если вы ухитрились его разозлить.
Снова не туда.
– Стихия вам не враг.
А вот это уже ближе.
– Чтобы чужое пламя признало вас, поделитесь частью своей энергии. Отдайте, дабы получить.
Отдайте, – повторил про себя Аль. Замер
Выдохнул. Бросил взгляд наверх, где десятки взглядов смотрели, не отрываясь. Наставники. Курсанты. Четвертый и Пятый. Ассаре присутствовать запретили, дабы исключить дружескую помощь. Отец не забыл его «победу» на зимних соревнованиях и передал соответствующее пожелание. На что Юля, не вежливо фыркнув, заметила, что их связь давно перешла на новый уровень и передача энергии на расстоянии не проблема.
– Знаешь, Совенок, мне порой кажется, пожелай я – и вытащу к себе порталом, – проговорила она недавно.
Аль тоже ощущал подобное, но строить портал без подготовки… На такое могла решиться лишь его ассара.
Впереди нетерпеливо вспыхнул огонек. Приглашающе. И Аль шагнул под первую арку. Пламя вспыхнуло без предупреждения. Встало злой стеной. Закружилось, испытывая, заставляя отшатнуться. Опалило жаром, так что запекло лицо. Загудело сердито, и Аль ощутил себя самозванцем, который пришел, когда его не звали. Вокруг заскакали золотые искры, норовя достать, уколоть. Предупреждающе – бойся, смертный. Не устоишь – станешь пеплом.
В гудении слышалось:
– Слабак.
– Смертный.
– Что ты можешь?
– Из тебя выйдет лишь пепел.
– Ты слишком слаб для огня.
Аль с трудом удержал себя на месте. Понимал, отступит – и пламя набросится. Сделает пеплом.
Подумалось – сколько столетий так же стояли на его месте курсанты, делились своим. Мелькнуло, что это не пламя желает его убить, это страхи тех, других, кто прошел под аркой. Сразу стало спокойнее. Он столько раз выстоял в «дружеских» проверках… Подумаешь, еще одна.
– Попробуй, – широко улыбнулся.
– Давай, – приглашающе развел руками.
– Но я ничем с тобой не поделюсь, – добавил интригующе. Пламя жадное. Ему захочется ощутить вкус его связи с ассарой.
Замер выжидающе.
Аль не увидел, почувствовал, как ослаб жар, а потом пламя изменило цвет с раздражающе алого на золотой. Он протянул руку, коснулся жидкого золота, прикрыл глаза, делясь своим: воспоминаниями, эмоциями, силой и… шагнул в огонь.
– Он прошел первую арку силы, – кусая губы, проговорил Пятый.
– Ни разу не сомневался, – кивнул Фильярг. Арвэл покосился, но мысль – не переживал, не был бы здесь – оставил при себе. Ясно же за кого именно боится брат. Сразу за двоих: Шестого и свою ненаглядную ассару. А вот он сам…
Процесс над матерью, пусть семейный, закрытый, закончившийся ссылкой на уединенный остров и закрытием источника, выпил все силы. Арвэл ощущал себя постаревшим лет на двадцать и, чтобы не сойти с ума, с головой ушел в учебу. Но этот год – последний. Дальше придется выныривать из раковины и выходить в мир. Третий уже намекал, что подготовил ему работу во дворце, но Арвэл хотел чего-то подальше от суеты, сочувственных взгляд и отравляющих душу слов. Например, на границу. Гонять пиратов.