Путь полководца. Дилогия
Шрифт:
Сергей мысленно усмехнулся. Правнуку булгарского царя — получить надел булгарской земли от завоевателя.
Младший сын Славка высот пока не достиг. Молод. Но ростом брата уже догнал — не в мать пошел, а в отца. И такой же безбашенный. С Йонахом они хорошо сошлись, хоть Славка его и младше на три года. Еще Зван к ним в компанию пристроился. То, что он годика на три постарше, и происхождения другого — из «детских» [45] , — значения не имело. Все трое — опоясанные гридни. Значит — ровня. А потом еще Данка к парням присоседилась. Вроде и не очень прилично: девке шестнадцатый год, а она галопом по
45
В данном случае — из детей, рожденных женщинами, «обслуживающими» дружинников. Такое происхождение в десятом веке не считалось зазорным. Даже если отец точно неизвестен, все равно это воин, дружинник, значит, наследственность подходящая. Такой ребенок считался кем-то вроде «сына полка», рос при дружине, в возрасте пяти-шести лет автоматически попадал в «детские» и проходил воспитание и обучение наравне с законными сыновьями дружинников.
Слада ее бранила за недевичье поведение, пыталась к хозяйству вернуть... Даже пару раз намекнула мужу, чтоб вмешался, сказал свое веское отцовское слово. Духарев сказал. Ho, видно, не было в его слове достаточного веса. Не подействовало.
Духарев решил к их забавам приобщиться изнутри: съездил на охоту со Славкой, Йонахом, Званом, Данкой и еще одной девицей по имени Любушка.
Охотой этой Духарев был разочарован. Когда Сергей охотился со своей дружиной, то к нему, воеводе, с пиететом относились, пропускали вперед. Да и конь у него был — лучший. А тут Духарев Калифа решил оставить, взял другого коня. Так что вышло, что у всех шестерых скакуны равной силы, а один из всадников — в полтора раза тяжелее остальных. Угадайте, кто?
Гнать-тарпана хорошо, когда ты впереди скачешь. А когда в хвосте чужую пыль нюхаешь — никакого удовольствия.
И стреляли парни, даже Славка, лучше, и ловчее были: на скаку из травы за уши зайца выдергивали.
Данка с Любушкой, правда, зайцев за уши не ловили. Но не с девками же воеводе соревноваться...
В общем, съездил Духарев разок с молодым поколением — и хватит.
Тем более работы у боярина Серегея — непочатый край. Имущество, блин. Земель накопилось — за три дня не объедешь. Хорошо хоть всё не надо инспектировать, а только там, где образовались неразрешимые проблемы. В основном с соседями. Ну, кому неразрешимые, а кому — цыкнуть разок да кулак показать.
Кулак Духарев показал. Проехался по критическим точкам вместе с малой дружиной. «Кулак» в пять сотен гридней в шелках, бархате да сверкающей зброе на большинство оппонентов произвел нужное впечатление. Не сработал лишь в одном месте. Там, где его земли граничили с лесом Люта Свенельдича. Но с Лютом спорные вопросы решили полюбовно: соревновались за кубком, кто щедрей уступит. Лют выиграл. Он — человек свободный, а Духареву еще перед женой отчитываться.
В общем, внеурочное полюдье прошло удачно. Зато когда Духарев после двухнедельного отсутствия вернулся домой, его ждал сюрпризец.
Глава девятая
—
Духарев с удивлением заметил, что всегда бойкий Йонах сейчас мнется и явно смущается...
— Есть, так говори, — разрешил Сергей.
— Мне бы еще... э-э-э... с боярыней Сладиславой... тоже поговорить...
Духарев пытливо поглядел на молодого хузарина: что еще тот успел натворить?
— Можно и с боярыней... Хозяйку позови! — велел он теремной девке.
Вместе со Сладой в горницу шмыгнула Данка. Устроилась на лавке, потупила глазки.
— Батька воевода... госпожа боярыня... прошу покорно извинить, что не по обычаю... — пробормотал Йонах. — Только нет у меня здесь родичей и...
— Говори толком! — перебил его Духарев. — Что натворил?
— Да ничего! — торопливо, словно испугавшись, сказал сын Машега. — Ничего, только... Прошу у вас, батька воевода и матушка боярыня, руки дочери вашей Даны! — единым духом выпалил Йонах.
Оппаньки! Сергей поглядел на жену: ты знала?
Чуть заметный кивок.
Надо же! Когда только успел?
— А что Дана, согласна? — спросил Сергей.
— Согласна! — быстро ответил Йонах. И Данка часто-часто закивала.
Духарев задумался... Породниться с Машегом? Что ж, почему бы и нет? Йонах, конечно, еще мальчишка, но уже сейчас воин добрый... А Данку и впрямь пора замуж отдавать. По местным меркам она уже, считай, в девках засиделась... Однако ж, что это будет за свадьба, если со смерти княгини и двух дней не прошло, а женяху через две недели — в поход? Можно, конечно, отложить до возвращения...
«Если вернемся, — тут же суеверно подумал Духарев. — Или оставить парня здесь?..»
— Жена, что скажешь? — спросил он. — Отдадим нашу Данку за Йонаха Машеговича?
Слада ответила сразу, не раздумывая:
— Нет!
Духарев очень удивился. Он знал, что жена к Йокаху относится с симпатией...
— Ну-ка, детки, идите погуляйте, — велел Духарев. А выставив их из горницы, спросил:
— Почему «нет», Сладушка? Чем тебе мальчик не угодил? Чем он плох?
— Мне — ничем, — ответила Сладислава. — А в мужья для Даны я его не хочу.
— Отчего так?
— Оттого, что хузарин.
Вот те раз. Духарев был поражен.
— Его отец — мой друг, — напомнил он. — И не однажды спасал мне жизнь. И сын — в отца. Данке он по сердцу, гнили в нем тоже нет! Я считаю: для Данки он будет хорошим мужем!
— Ты — господин, — не поднимая глаз, произнесла Слада. — Будет так, как ты скажешь...
Дрогнул ее голос, или показалось?
Он быстро пересек горницу, обнял жену:
— Нет, не так. Сколько лет с тобой живем, первый раз слышу, что тебе хузары не по нраву. Чем хузарин хуже угра, руса, ромея?
— Тем, что он — не нашей веры! — твердо ответила Слада.
— То есть, если его окрестить, то ты согласна?
— Он не примет крещения, — не раздумывая, сказала Слада.
— Почему ты так думаешь?
— Не примет. Спроси его.
— Ладно, — сказал Духарев. — Спрошу. А ты иди пока...
Со своим гриднем он поговорит наедине.
— Так ты ее любишь или нет? — сердито спросил Духарев.
— Люблю.
— А креститься не хочешь?
— Не могу, батька-воевода.