Путь проклятых
Шрифт:
– Глупый мертвый мальчик! Мне встречались Враги посильнее тебя. И я подарил им упокоение – как подарю его и тебе. Ты хорошо сражался – но скоро рассвет. Тебе не уйти. Смирись. Смерть от солнца – страшная смерть для таких, как ты. Дай мне сделать это легко…
Я чувствовал, как мимо воли замедляется наш полет, как вновь наваливается сверху невидимый потолок, как сворачивается вокруг пространство, течет киселем, вязким студнем, сковывая движения, отнимая волю, надежду…
Два одинаковых высоких ложа. Два тела, наполовину
И не осталось больше сил, чтобы извергнуть темный огонь из сердца, отшвырнуть прочь проклятые иллюзии.
Огонь пришел извне.
Огонь и гром.
– Сюда, Влад, – голос Генриха разрывает пелену кошмара. – Вы оторвались от них, но это ненадолго.
– Как… как вы нашли нас? – радостная зелень плещет из глаз Эли.
Это она! Моя прежняя Элис!
– Я же говорил, мадмуазель: я сам найду вас, когда будет надо, – вальяжно улыбается Генрих, но я вижу, что на самом деле сейчас он серьезен, как никогда. В руках у него дымится короткий обрез помпового ружья.
Так вот что это был за гром!
– Возьми, – он протягивает мне оружие, достает из кармана горсть патронов. – Вам надо торопиться. А о нем, – короткий кивок в сторону исходящего хрипом капитана, – я позабочусь. Аргентум?
Ответ он знает и сам.
– Несколько минут у меня будет. Попробую извлечь пули и обработать раны…
Вот только обычной уверенности в голосе Генриха я что-то не слышу. Значит, плохи дела у капитана. Скорее всего, не выкарабкается.
Жаль.
А Генрих-то все равно остался врачом, пусть даже и врачом-вампиром! Интересно, чем он раны обрабатывать собрался? Слюной тут уже не поможешь, а обычные антисептики нам – что мертвому припарки! От них только хуже стать может…
Добрый доктор Айболит, он на кладбище сидит: приходи к нему лечиться и упырь, и упырица, и вампиры, и зомбя с вурдалаками!
– А как же…
– Обо мне не беспокойтесь – я уйду. Если получится – вместе с ним. А теперь – главное, Влад. Я надеюсь, что ты сможешь! Я-то это уже давно понял, вот только убедить самого себя до конца так и не смог. Сейчас это – твой шанс! У тебя уже многое получилось… У вас получилось, – тут же поправляется он. – И вы должны сделать еще шаг. Вместе. Всего один шаг!
– Какой, Отец? – кажется, я понимаю о чем он говорит! Неужели он знал обо всем с самого начала? Еще тогда, когда приобщал меня? Знал то, что только сейчас начинает доходить до меня?! Знал – но не мог воспользоваться сам?!
– Всего один шаг, Влад. Один шаг, Эльвира. Но его вы должны сделать сами. Сами, понимаете? Вам понадобится лишь вера. Вера, что у вас получится. Уверенность в себе. Я дам вам только одну подсказку. Ты слишком много «знал» о вампирах до Приобщения, Влад. Но кое-что тебе все же было неизвестно – к счастью для тебя! Секса для вампиров не существует, Влад! Они неспособны к этому. Но тебе-то было невдомек!… Знаешь, как я тебе завидовал?
Он
– Может, еще свидимся, Влад! У вас должно получиться!
– Земля тебе пухом, Генрих.
– К черту!
– Ну что, девочка моя? Последний парад наступает? Вломим им напоследок? – я старался, чтоб мой голос звучал веселее, но где-то глубоко внутри, обволакивая склизким студнем зароненное Генрихом зерно надежды, уже стыла смертная тоска обреченности.
– А почему бы двум благородным вампирам и не вломить этим грязным монахам как следует? – оскалилась она в ответ.
Но у нее на душе тоже скребли кладбищенские крысы.
– Тогда – вперед!
Грохот выстрелов расколол тишину предрассветной улицы.
3
Заряд картечи в клочья разрывает живот выскочившего из-за угла «святого отца».
Осталось шестеро.
Масляный шелест передергиваемого затвора. Кувыркается в темноту картонная стреляная гильза. Рядом дергается, плюясь короткими очередями, автоматическая винтовка в руках Эльвицы.
Ржавые вспышки в ответ. Серебряный ливень. Скорее прочь!
Улица плавно изгибается, уходит вниз. Эльвица со свистом рассекает воздух рядом. Сейчас свернуть в проход между домами…
Прохода нет! Дома сливаются в одну сплошную стену без начала и конца, и нет ни прохода, ни сил перемахнуть через крыши – потому что дальше здания громоздятся вплотную, все выше и выше, до самого бледнеющего неба, и в стенах нет даже окон, чтобы влететь внутрь, затаиться, укрыться от преследователей и встающего солнца.
Улица уносится назад бесконечной кишкой великана, но кажется, что мы висим на месте, а пули каким-то чудом мчатся следом за нами, огибая углы, вписываясь в повороты, настигая, ввинчиваясь в мозг сверлящим визгом!
Я уже не уверен, что это иллюзия! Да и какая разница – иллюзии, в которые мы верим, убивают нас!
В последний миг успеваю растечься туманом, и тут же – антрацит слепящей вспышки боли! Во мне – черная дыра; еще немного – и я вытеку в нее весь, испарюсь, исчезну, как роса под солнцем!
Падение. Боль. На этот раз – тупая, серая, и от нее я прихожу в себя. Порыв ветра. Рядом – Элис.
– Влад! Что с тобой?! – в голосе ее моя же черная боль мешается с фиолетовыми отблесками ее отчаяния.
– Ранили.
– Лететь можешь?
– Нет.
– Я… я понесу тебя!
– Не на…
Так она меня и послушалась! Ночь нашей встречи – только наоборот.
Мы пролетели совсем немного.
Кончились силы у моей Эльвицы.
– Идем, Влад! Скорее! Здесь… здесь кладбище! Может, удастся спрятаться…