Путь проклятых
Шрифт:
– Это было так здорово, Влад!… Ну почему ты не хочешь, чтобы я тоже могла так?
Ну что я мог ей ответить?! Я уже рассказал и показал ей почти все – и это не произвело на нее никакого впечатления.
Она по – прежнему хотела стать вампиром!
Каприз ветреной девчонки?
Или – что-то большее?
Я не хотел этого.
Но я чувствовал: это – судьба.
3
Разумеется, в конце концов она добилась своего, причем отнюдь не оригинальным способом. Я вполне мог бы это предвидеть – если бы любовная дурь не застила мне глаза! Это произошло через месяц после нашего знакомства.
Эльвица не раз за это время пыталась набиться ко мне в гости, но каждый раз ее попытки натыкались на мой вежливый, но твердый отказ. Одно из главных правил вампира: никому и никогда не выдавай своего убежища, если не хочешь, чтобы однажды к тебе заявились «гости» с осиновыми кольями! Даже «своим», таким же не-мертвым, не стоит показывать место, где ты спишь днем. А о людях и говорить нечего!
У каждого из нас было несколько убежищ, и каждый, в основном из «спортивного интереса», неоднократно пытался «вычислить» убежища других. Иногда нам это удавалось: я, например, знал пару мест, где прятался Генрих, и одно дневное пристанище Безумной Нищенки, которая извела в городе всех цыган – видать, уж очень насолили они ей при жизни! А Генрих наверняка знал о паре моих убежищ – но обо всех тайных местах другого не знал никто. Я, к примеру, отсыпался днем отнюдь не в своей старой квартире, где время от времени принимал друзей, учиняя ночные посиделки, а то и разгульные оргии (нет-нет, только танцы, вино (для гостей) и женщины, никакой крови, Боже упаси!).
В этой квартире Элис была уже несколько раз, но она хотела знать, где я прячусь, а узнать это я не мог позволить даже Ей! Мы, вампиры, немного «поведены» на собственной безопасности.
Не раз мы с Девочкой Эли гуляли по ночным кладбищам. Еще бы, романтика: ночь, серебрящиеся в лунном свете надгробия, чернильные провалы теней – словно разверстые могилы – а рядом с тобой – «живой» вампир! Благоухание сирени смешивается с запахом свежей земли и легким душком тления, адреналин бурлит в крови, жутковато-сладостная волна поднимается откуда-то из глубины души, все кажется сном, и в то же время ты понимаешь, что все это происходит наяву, с тобой, и в любое мгновение тот, кто идет рядом, может… О, как это возбуждает, как щекочет нервы! Я прекрасно понимал Эльвицу и немного подыгрывал ей, выбирая наиболее таинственные аллеи и рассказывая по дороге соответствующие (в основном, тут же выдуманные) истории. И все же в этих прогулках было нечто большее, чем просто поиск острых ощущений для симпатичной девчонки. ВЕДЬ МЫ НА САМОМ ДЕЛЕ ЛЮБИЛИ ДРУГ ДРУГА! Во время подобных прогулок Эли нередко просила показать мою могилу или склеп, но я обычно отшучивался. (Пару раз мы проходили совсем рядом с убежищами Виктора или Безумной Нищенки, но я, естественно, ничего не говорил об этом Эльвире.) Так что вскоре Девочка Эли догадалась, что сплю я отнюдь не на кладбище, как положено вампиру (надо сказать, что так считала не только она, но и большинство «наших»).
А вот я этого никогда не понимал! Конечно, на старых кладбищах еще сохранилось некоторое количество склепов, где вполне можно переспать день, спасаясь от солнца. Но зачем спать в пыли и паутине, в жестком гробу, когда есть возможность обеспечить себе куда более комфортабельное и вполне надежное убежище? Помню, как-то пару раз пришлось отлеживаться днем в технических тоннелях метро (полезная вещь – подземка, когда не успеваешь затемно добраться до дому! хвала нашему мегаполису!). Но вот условия там… Бр-р-р! Конечно, когда выбора нет, и не в такую дыру забьешься, лишь бы спастись. Но спать в подобных условиях добровольно… Увольте! А склеп ведь, по сути, ничуть не лучше!
Короче, Эли меня в итоге раскусила, и вот как-то раз она меня выследила!
Не знаю, как ей это удалось, но девчонка, у которой в голове гуляет ветер, и которая влюблена в вампира, способна и не на такое! В чем я очень скоро убедился.
Так что проснувшись в очередной раз после захода солнца и отперев свои тройные бронированные двери со множеством запоров, я обнаружил на лестничной площадке лукаво улыбающуюся Эльвицу!
– Так… – протянул я, бросил быстрый взгляд на лестницу, убедился, что, кроме Эльвицы, там больше никого нет – и одним движением втянул девушку в квартиру.
– Посидишь пока здесь, – сообщил я ей не терпящим возражений тоном, – а я иду на охоту. Часа через два вернусь. Можешь пока музыку послушать – комплекс вон стоит, компакты на полке над ним. Или на компьютере поиграй. Только не вздумай выходить! Вернусь – тогда поговорим.
– Я с тобой… – заикнулась было Эльвира, но я довольно резко оборвал ее:
– Сиди здесь, я сказал! Вернусь – поговорим.
И, прихватив связку ключей, я захлопнул за собой дверь и тщательно запер ее снаружи.
Состояние у меня было еще то, так что я снова проморгал две пули, испортившие очередной мой костюм. «Когда-нибудь эти болваны все же додумаются до серебра,» – с неприятным предчувствием подумал я, производя «контрольный выстрел» в голову неудачливого громилы из его же револьвера.
И поспешил домой, к ждавшей меня Элис.
Надо было серьезно объясниться с девчонкой – но когда, старательно заперев за собой дверь, я вошел в комнату, все заготовленные по дороге фразы мгновенно вылетели у меня из головы.
Моя Эльвица ждала меня в кровати, совершенно обнаженная, приняв позу, явно высмотренную в каком-нибудь «Плэйбое» или «Пентхаусе».
Она меня соблазняла!
И, надо сказать, делала это весьма успешно: я едва удержался от того, чтобы немедленно не сорвать с себя одежду и не прыгнуть к ней в постель.
– Хорошо смотришься, – с голосом я все же не совладал, и он прозвучал более сипло, чем обычно. – Некрофилией, значит, решила заняться? – я грубил ей намеренно, но ничего у меня из этого не вышло.
– Думаешь, обижусь? – она подмигнула мне – знаю, мол, что у тебя на уме, и знаю, какой ты «целомудренный». – И не надейся! Лучше лезь в постель, и займемся наконец тем, чем положено заниматься влюбленным.
– Чтобы спать с вампиром, надо хотя бы школу закончить! – строго заявил я, уже сдавшись, но все еще по инерции сопротивляясь. Ну не хотел, не хотел я ломать ей жизнь – но она сама сделала свой выбор!
Я заставил свое лицо посинеть, дал проступить трупным пятнам, обнажил в кривой ухмылке пожелтевшие клыки: когда я захочу, я могу выглядеть и так.