Путь Сашки. Гексалогия

Максимов Альберт Васильевич

Вот Сашку и посетила мысль об использовании рикш. А что? И отвезти можно нужного человека и не на телеге вовсе, как какого — то крестьянина повезут, а с человеком вместо лошади, пусть даже этот человек всего лишь мальчишка. Сказано — сделано. Для того чтобы изготовили тележку о двух колесах с удобным сиденьем, Сашка потратил целых две серебрянки. Зато тележка получилась вся на загляденье. Теперь осталось только разрекламировать новую услугу. С этим и вовсе проблем не было.

Сашка впрягся в тележку, Дара посадил

внутрь и побежал. Конечно, надолго его не хватило, пришлось перейти на шаг, зато Дар разошелся вовсю, громко крича на всю улицу:

— Кто хочет прокатиться? Плата от одной медянки.

Тележку сразу же обступили дети, набежавшие со всей округи, за ними стали останавливаться и мужчины с женщинами.

— А ну, прокати — ка меня, — согнал Дара тучноватый мужчина. — Отвези меня на улицу гильдии ткачей.

Вот первая медянка и стала почином, да и немалым в тот день — девять медянок. Друзьям по итогам трудового дня удалось расплатиться за мясо и ночлег, да еще и осталось по медянке на каждого.

Через несколько дней выручка стала расти: новый вид транспорта стал завоевывать популярность. Видя Сашкины успехи, в их удаче еще несколько ватаг заказали точно такие же тележки, но на стоимости услуг перевозчиков конкуренция никак не отразилась. Но зарабатывала их пара все же меньше других. Проблема была в том, что Сашка быстро выматывался — на других тележках мальчишки работали по очереди, сочетая работу с отдыхом. А у его напарника рук не было. Потаскай — ка один тележку с дородными пассажирами! Вот и приходилось Сашке делать перерывы для отдыха. Но даже они не очень помогали, и Сашка к вечеру буквально приползал в притон, валясь от усталости.

Дару это радости тоже не прибавляло, наоборот, он стал тяготиться своей беспомощностью. Так и сказал Сашке, мол, я тебе в обузу, чего ты со мной носишься…

— А ты бы мне помогал? Будь я на твоем месте? Скажи.

Дар покраснел.

— У меня был друг. Овик. — продолжил Сашка. — Его убили орки, но уже потом. А когда мы сбежали от них, у Овика руки все пообгорели, такие пузыри были. Он из семьи охотников, лес знал, охотиться умел. А я ничего не умел, да и сейчас тоже. В лесу пропаду. А Овик с больными руками полез в ледяную реку рыбу ловить. Он меч использовал как гарпун. И ловил. А ноги после этого у него были все синие — синие. И руки все больные. Но он ловил эту рыбу для себя и для меня. Неужели я буду считать, кто сколько денег принес? — Сашка взглянул на Дара.

— Я понял. Понял, что я дурак. Жаль, что ты мне не брат.

— И мне жаль. А с тележкой, действительно, надо что — то решать. Давай сдадим ее в аренду?

— А это как?

— Предложим нашим, пусть на ней деньги зарабатывают, а нам за нее платят по две медянки в день. За сорок дней стоимость тележки окупится и начнет давать прибавок.

Так и поступили. В удаче бестележных мальчишек было явное

большинство, и предложение друзей было встречено на ура, даже подрались немного за право получения тележки в аренду.

А на следующее утро, уйдя из воровского притона, Дар остановил Сашку и нерешительно спросил:

— Сашка, ты меня очень прости. За все.

— За что? — удивился он.

— Я тебе не все рассказал, но мне это тяжело.

— Ну и ладно.

— И еще прости, что навязываюсь. Только не обижайся. Я вчера тебе сказал, что ты для меня как брат.

— И ты для меня тоже.

— Ты не против стать настоящим братом?

— А как это?

— Пойдем в Храм Клятв и породнимся. — Дар смотрел на Сашку с нерешительной надеждой.

Он ведь себя ущербным считает, считает себя ниже меня, боится, что я откажу, подумал Сашка и ответил:

— Давай породнимся. У меня здесь нет никого.

— Совсем нет родственников?

— Совсем.

— При породнении считается, что один принимает другого в свою семью. Но ни у тебя, ни у меня семей нет.

— Я тебя приму с радостью к себе.

— Давай наоборот.

— Почему? — удивился Сашка. Он вроде бы в их связке считался главным. Да и не вроде бы, а точно — главным!

— Ну, — Дар отвел глаза, — я тебя старше. Так лучше будет. Пожалуйста, Сашка, я тебя очень, очень прошу!

— Ну, ладно, — Сашка все — таки недоумевал, почему так настырен Дар.

— Как твое полное имя?

— Александр.

— Я — Дарберн. Только не называй меня так. Лучше — Дар.

Мальчики двинулись в Храм Клятв. Каменное здание было небольшим и невзрачным, однако внутри поражало богатым убранством. Горящие длинные свечи, чей огонь отражался на колоннах, покрытых позолотой, создавали особую торжественную обстановку.

Заплатив десять медных монет, жрец храма приступил к совершению обряда. Он достал два кремниевых ножа, позолоченный кубок, налил туда рубинового вина и велел мальчикам сделать надрезы на руках. Дару пришлось зажать нож между своих культей, а Сашка подставил поудобней руку. И тонкая струйка брызнула по его руке. Тут же он своим ножом сделал разрез на изуродованной руке Дара. После этого руки мальчиков соприкоснулись ранами, капли их общей крови потекли в кубок. Жрец произнес торжественное заклинание:

— Дарберн, принимаешь ли ты в свою семью Александра?

— Принимаю.

— Александр входишь ли ты в семью Дарберна?

— Вхожу.

Жрец поднес кубок с вином к губам Сашки, тот отпил половину напитка. Затем жрец поднес кубок Дару, тот допил остатки.

— Именем всех наших богов объявляю, что Александр стал членом семьи Дарберна. О чем будет занесена запись в Вечную книгу.

Так у Сашки появился старший брат.

— У тебя скоро кончатся деньги при таких тратах, — сказал Дар, выходя из Храма Клятв.