Путь Шамана. Шаг 6: Все только начинается
Шрифт:
– Плинто, закрывай его Сферой! Сейчас Гераника появится! Я уведу его из зала!
Недолго думая, Растяпа врубил ускорение и ринулся к двери.
– КТО ПОСМЕЛ?! – вот теперь Гераника повысил голос по-настоящему. Меня приковало к полу и заморозило как гранитную статую, но я успел заметить мелькнувшего у самой двери Растяпу. Он успел сбежать или нет? – ОСТАНОВИТЬ ЕГО!
– Махан, тебе в детстве не говорили, что брать чужое нельзя? – прямо возле уха раздался насмешливый голос Плинто. Отличительная особенность Гераники заключалась в его способности замораживать всех и вся, однако
– Знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем? – продолжил спрашивать он шепотом, рискуя быть обнаруженным Гераникой. – Мы сейчас сдадим эту троицу, – разбойник кивнул головой в направлении трех замерших статуй – Хелфаера, Безпоники и Мириды.
– Зачем? – произносить вслух я ничего не мог, зато писать на виртуальной клавиатуре в гильдейском чате никто не запрещал.
– Иначе нам всем крышка, – ответил Плинто. – Не стоило забирать у Гераники скипетр. Ой, не стоило.
– Повелитель! – один из Каджеев сделал круг почета по залу и замер возле застывших игроков. – Здесь еще гости!
– Вот теперь двигаем вниз, – принял решение Плинто, когда Гераника поднял глаза и обратил свой взор на игроков.
– Махан – какого хрена?!!!! – рейдовый чат разрывался от не очень позитивных сообщений, поэтому я задвинул его подальше от взора и расслабился. Плинто уверенно нес меня по лестнице вниз, дебаф должен был длиться еще пару минут, так что времени обдумать свое поведение было достаточно. Непонятно, почему так распаляется Безпоники? Он говорил, что брать чужое нельзя? Нет! Пускай гуляет.
Фреймы Безпоники, Мириды и Хелфаера посерели, показывая, что Гераника не стал с ними церемониться. Остался вопрос в том, как он их уничтожил – с каким-либо дебафом после смерти или без него? Если после возрождения у этой троицы останется какой-либо негативный эффект, меня съедят. Со всеми потрохами.
– Растяпа-то у нас живчик! – усмехнулся Плинто, когда оцепенение Гераники спало, и я смог самостоятельно ходить. – Три минуты сорок секунд, а он все еще живой! Красавец! Нужно будет с ним позаниматься плотнее – достойная смена растет. Махан, скажи, на кой тебе эта палка?
– Трофей, – пробурчал я. Признаваться Плинто, что из-за меня план операции трещит по швам, не хотелось. Он вообще не должен знать о плане, ибо Анастарии этого знать не… Да пошли все!
– Плинто, ты можешь ответить на вопрос? Только честно и максимально полно?
– Если ты не попросишь номер счета и пароль на цифровую подпись – давай, жги. Когда ты так начинаешь разговор, обязательно спрашиваешь какую-нибудь глупость. Если хочешь спросить по поводу способности передвигаться под дебафом Гераники – у меня есть зуб Патриарха. Меня нельзя заморозить.
– Какая разница, как ты избежал дебафа. Мне интересно другое. До меня дошли слухи, что ты – человек Анастарии. Что она – крестная твоего сына. Что ты работал в Темном Легионе
– Понятно. Что я – цепной пес Анастарии. Ты это хотел сказать? – усмехнулся Плинто, однако в его интонации не было ни грамма смеха. Таким серьезным я Разбойника не видел с… да никогда я его не видел таким собранным и серьезным.
– В точку. Именно так тебя назвали.
– Причем назвали Хелфаер и Безпоники. Два человека, на которых Анастария опиралась последние пять лет. Ничего странного не находишь?
– …
– Не буду ходить вокруг да около. Все, что ты перечислил, – чистая правда. Настя действительно крестная моего сына. Я действительно был, есть и буду ее человеком, так как именно Настя притащила меня в игру. Я действительно пришел к тебе в клан, потому что она это попросила…
– Я же сам тебя взял, – заикнулся я, однако Плинто парировал:
– Тебя просчитали, как ребенка. Анастария разыграла небольшую сцену с уздечкой Феникса, которую давным-давно собиралась мне передать, но никак не находила способа. Появился ты и просто-напросто ее выкупил. Неужели ты думаешь, что у меня не было пяти миллионов? Махан, никогда не думал, что ты такой наивный. Настя попросила меня присмотреть за тобой и огородить от лишних неприятностей, чтобы ничто не мешало тебе творить.
– Творить?!
– Тише! Не забывай, где мы находимся. Перед тобой была поставлена конкретная цель – создать Шахматы и открыть проход в гробницу. Ради этого меня и попросили войти в твой клан. По сути, из-за этого я и не отправился в Картос.
– Значит, и ты туда же, – гробовым голосом произнес я, вычеркивая Плинто из списка людей, которым можно доверять. Что-то в последнее время этот список основательно усох – в нем осталось всего три имени: мое, Дракоши и Флейты. Если еще и ученица меня предаст, то…
– Давай я повторю свой вопрос – два человека, на которых Анастария опиралась последние пять лет, сливают меня со всеми потрохами. Как тайного агента Анастарии, если я все правильно понял. Ничего странного не находишь? Причем сделано это было в такой своеобразной форме, что мне не остается ничего другого, как признать правоту их слов. Безпоники всегда умел формулировать мысли таким образом, чтобы крайне тяжело было вычленить правду. Анастария считает тебя умным человеком, подумай, зачем им это надо?
– Чтобы обезопасить меня от постоянного слива информации, – процедил я, заглядывая в первую комнату. Горы золота, камней, сундуков. Если Слезы здесь, то искать я их буду долго.
– Какие заботливые мамочки. Прямо сквозят заботой о тебе, любимом.
– Плинто, ты… – я запнулся, так как говорить было очень тяжело. Мне до последнего момента казалось, что он со мной из-за того, что он со мной, как Портос, который дерется, потому что дерется. Правда оказалась куда банальнее и неприятнее, поэтому я не знал, о чем сейчас говорить. Что самое противное – разум понимал, что Плинто предатель, в то время как ощущения кричали о том, что Разбойнику можно верить. Что он никогда не предаст. Противное ощущение.