Путь Стаи
Шрифт:
— Я должен увидеть это место, тогда я смогу сказать более точно, — покачал головой Хоегард. — И, к тому же, насколько мне известны свойства порталов, его камни могут долго копить силу, чтобы открыть проход между мирами, а затем он снова закрывается. Возможно, что портал в данный момент не функционирует и копит силу.
— Но у нас есть источник силы, — встрял Шторос. — Могла бы Динка напитать эти камни?
Хоегард в волнении расхаживал вдоль стола, сцепив руки в замок и закусив губу.
— На самом деле я знаю о порталах не так много, как мне хотелось бы. Мои изыскания начались после того, как, будучи еще ребенком, я нашел на равнине территории серого племени
— Поэтому я не мог войти обратно в то место, из которого вышел, — вскричал Тирсвад. — Если бы я догадался немного подождать, то я мог бы вернуться?
— Куда? В ущелье? Чтобы сгореть там заживо? — саркастически заметил Шторос, тоже вставая из-за стола и подходя к буфету из черного отполированного дерева, скромно стоящему в углу.
— А за что тебя сбросили в ущелье? — подала голос Динка. Хотя в данной беседе этот вопрос был неуместен, но она все равно хотела это знать.
— За то, что интересовался порталами и камнями больше, чем насыщенной общественной жизнью племени, — невесело усмехнулся Хоегард.
— Это повод лишать жизни? — возмутилась Динка.
— Меня признали умственно неполноценным, — снисходительно сообщил ей Хоегард. — После того, как я отверг третью Варрэн-Лин, подосланную ко мне Вожаком, меня объявили сумасшедшим. А я, дурак, попытался убедить их в обратном. У меня был уже собран портал, и я чувствовал, что стою на пороге великого открытия. Я наивно верил, что можно по своему желанию попасть другой мир, что здесь все будет по-другому. Мне казалось, что если я придумаю, как активировать эти камни, то жизнь нашего племени изменится к лучшему. Мне так хотелось, чтобы они поверили в меня!
Повисло неловкое молчание. Шторос нашел в буфете бутылку с вином и разлил на четыре кружки. Хлебнул из ближайшей к себе и, посмаковав вино во рту, достал из буфета тонкостенный хрустальный бокал и тоже плеснул в него немного вина.
— И что было дальше? — шепотом спросила Динка.
— Дальше? — задумчиво переспросил Хоегард, отпивая вино из протянутой ему Шторосом кружки. — Я выложил узор из камней на площади долины, собрал все племя от мала до велика и сказал убедительную и проникновенную речь о том, что теперь жизнь станет другой. Что не будет больше голода и войн, что нам откроется удивительный мир, в котором всего в избытке… И, когда они мне поверили, и, затаив дыхание, следили за моими действиями, я попытался открыть портал, вливая в него силу. Ничего не вышло. Портал не открылся. А мои соплеменники так разозлились на то, что я поселил в их сердцах надежду, а затем обманул их ожидания, что тут же схватили меня и поволокли к ущелью.
— Ты сможешь узнать рисунок на том портале, который пропустил тебя из нашего мира в этот? — спросил Дайм. Он умел сосредоточиться на главном.
— Да, я обратил внимание на тот рисунок, который был в нашем мире при проходе
И Динка в волнении сжала в ладонях руку Дайма. Если Хоегард сможет составить двусторонний портал, то тогда они смогут жить одновременно в двух мирах, и ходить туда и обратно каждый раз, когда им захочется. Как бы это было прекрасно!
Подошел Шторос и протянул ей хрустальный бокал с напитком благородного багрового цвета. Динка приняла бокал из его рук и пригубила. Вино было сладким и восхитительно вкусным.
— Проблема здешнего портала в том, что этот мир напрочь лишен силы, и камням не от чего напитываться ей. Поэтому большинство порталов из мира в мир односторонние. Оттуда сюда. Обратно пройти не получится. Скорее всего, именно поэтому женщины-птицы остались на этом острове. Они просто не смогли пройти обратно к себе. Но у нас есть источник силы. Я почти уверен, что Динка сможет зарядить эти камни и открыть нам портал домой.
Все разом посмотрели на Динку.
— Я попробую, под руководством Хоегарда, — промямлила она, неловко сжимая в руках бокал. — Надеюсь, что у меня получится.
— Ты — умница! У тебя все получится, — тепло улыбнулся Хоегард. И Динку до самой макушки затопила нежность. Каждый раз, когда он называл ее «умница», она готова была в лепешку разбиться, чтобы соответствовать этому ласковому прозвищу.
Варрэны расслабленно сидели в креслах, потягивая вино, и продолжали обсуждать свойства порталов. А Динка нежилась в объятиях Дайма и уже не вслушивалась в их беседы. Вино вызывало в теле приятное онемение. Мысли медленно и лениво текли в голове, цепляясь одна за другую. Если Хоегард сделает двусторонний портал, то нет ничего страшного в том, чтобы перейти в тот мир. Рядом с порталом она сможет возвращать себе человеческую форму. Через портал можно будет ходить в этот мир, чтобы побывать в привычной для себя обстановке. А там, глядишь, она и привыкнет к новому облику и образу жизни. Ведь привыкла же она к этому бесконечному путешествию, после того, как ее выдернули из деревни, в которой она провела девятнадцать лет своей жизни. Вон даже чужой корабль ей сейчас кажется почти домом. Лишь бы четверо ее мужчин были с ней рядом. А там, в том мире, они и будут с ней рядом всегда.
Динка вздрогнула, выныривая из своих мечтаний, когда Шторос вынул из ее рук опустевший бокал и поставил на стол.
— Пошли, я отведу тебя в каюту. Ты уже засыпаешь, — позвал он ее. И Динка вспомнила, что сегодня проснулась среди ночи и с тех пор не спала. А день выдался насыщенный. Она поцеловала Дайма в щеку и, неохотно высвободившись из его объятий, позволила Шторосу взять ее за руку. Дайм, поймал ее ускользающую свободную руку и на миг прижался губами к тыльной стороне ладони.
— Мы спать, нас не беспокоить, — оповестил всех Шторос, собственнически обнимая Динку за плечи и прижимая ее к себе.
Динка послала воздушный поцелуй Хоегарду и Тирсваду и, прижавшись к теплому боку Штороса, пошла за ним. Пол под ногами покачивался, и Динка не знала — это проснувшиеся волны качают корабль или вино так на нее действует.
Шторос довел ее до каюты молча, и остановился на пороге.
— Я… можно я буду спать одна? — Динка заглянула ему в глаза снизу вверх и ласково погладила по груди. Она знала, что он надеется на близость, но сил не было совершенно. Глаза слипались. И одна мысль о близости вызывала усталую дрожь в мышцах.