Путь ученого
Шрифт:
Летом в Орехове Николай Егорович устроил плот на пруду, который двигался при помощи насоса, выталкивающего струю воды.
Впоследствии Жуковский разработал теорию движения морских и речных судов силою реакции воды.
Попутно с научными работами он подготовлял свой курс гидродинамики, который он собирался читать студентам, когда получит кафедру в университете.
Глава IX. В кругу учеников и в кругу семьи
В 1883
Ее присутствие мало изменило установившийся порядок в жизни Жуковских. Хозяйничала по-прежнему Мария Егоровна. Анна Николаевна была еще бодра, читала и вязала без очков, но все же сильно постарела, и дети старались освободить ее от всяких забот и хлопот.
Верочка стала совсем взрослой девушкой. По окончании гимназии она вышла замуж за Микулина и переехала с мужем во Владимир, где он поступил на службу.
С ее свадьбой связан один забавный случай. Накануне торжественного дня Николай Егорович пошел на охоту и настрелял дупелей и бекасов для парадного обеда.
Вся молодежь с утра вертела мороженое. Наконец запрягли лошадей, чтобы ехать в церковь. Тут вдруг обнаружилось, что Николай Егорович исчез. Обошли весь дом, парк — тщетно! Оказалось, что он забрался в глухой, никем не посещавшийся уголок и, совершенно забыв про свадьбу, работал. В это время он писал капитальный труд «О движении твердого тела, имеющего полости, наполненные однородной капельной жидкостью». Только когда лежавшая в его ногах Маска отчаянно залаяла, желая привлечь внимание хозяина к раздававшимся всюду призывным голосам, Николай Егорович очнулся, собрал бумаги и побежал к дому. Долго смеялись потом над его рассеянностью.
В 1885 году Николай Егорович получил премию профессора Брашмана за эту работу. В этом глубоком исследовании Жуковский впервые разработал общую теорию движения твердого тела с полостями, наполненными жидкостью. Эта теория получила высокую оценку Ученого совета Московского университета и послужила основой для ряда последующих работ других ученых в области астрономии.
После защиты диссертации и присуждения Николаю Егоровичу премии он был приглашен занять место приват-доцента Московского университета.
Исполнилась давнишняя мечта Николая Егоровича: он начал читать студентам новый предмет — гидродинамику.
Жуковский был превосходный, неутомимый преподаватель.
Он отлично знал свой предмет и излагал его ясно и наглядно. Не раз он утверждал, что «математическая истина только тогда должна считаться вполне обработанной, когда она может быть объяснена всякому из публики, желающему ее усвоить».
Читая лекции и выступая с научными сообщениями, Жуковский всегда стремился осуществить это свое пожелание; может быть, потому его выступления и привлекали такую массу молодежи наравне с серьезными учеными. Николай Егорович всегда имел исключительное влияние на своих учеников, пользовался их любовью и уважением.
Напряженность научного творчества, глубина знаний, ясность мысли, геометрическая наглядность изложения делали лекции Жуковского особенно интересными. Он увлекал студентов своей любовью к науке.
— В математике есть своя красота, как в живописи и поэзии, — говорил он, и студенты проникались сознанием, что это действительно так.
Почти всех своих учеников он знал по имени, хотя по рассеянности часто путал не только их имена, но и фамилии.
Особенно талантливых студентов Николай Егорович приглашал к себе на квартиру и там отдельно занимался с ними. Если кто-нибудь из его учеников начинал самостоятельную работу, Николай Егорович всегда принимал в этом живейшее участие — давал советы, помогал напечатать статью, выступить с публичным докладом. К нему постепенно стали обращаться многие изобретатели и начинающие молодые ученые.
Он был не только учителем, но и другом, отцом своих учеников. В будни и в праздники, утром и вечером двери его дома были открыты для всех, кто нуждался в его совете и помощи.
Всем была известна его необыкновенная скромность и деликатность. Если задача, которую пытался разрешить студент, была очень сложна и, может быть, недоступна даже для самого профессора, Жуковский никогда не утверждал, что она неразрешима.
— Я долго пытался разрешить подобную задачу, у меня не вышло. Попробуйте, может быть, вам удастся, — обычно говорил он в таких случаях.
Даже если к нему обращались с явно фантастическим проектом, и тогда, не желая обидеть молодого изобретателя, он только советовал: «Попробуйте, но боюсь, что из этого ничего не выйдет».
Как многие ученые, Николай Егорович был крайне рассеян. Этим часто пользовались ленивые студенты и даже выработали свою систему на экзаменах: когда Жуковский задавал задачу, неподготовившийся студент просил разъяснения, будто ему что-то в условиях задачи неясно. И действительно, Николай Егорович иногда так увлекался, что сам начинал решать задачу за студента, а потом ставил ему удовлетворительный балл.
Случалось иногда, что, провалившись на экзамене, незадачливый студент в тот же день являлся вторично, рассчитывая, что Жуковский его не узнает.
Но такие хитрости далеко не всегда удавались.
Раз как-то Николай Егорович сидел на экзамене, опустив голову и покусывая бородку. Студенты видят, что он задумался. Один из них решился подойти в третий раз — он уже два раза тащил билет и оба раза проваливался. Подошел, начал отвечать. Николай Егорович как будто и не слушал, но вдруг обратился к ректору и сказал:
— Что за странность! Третий студент отвечает одинаково плохо, и у всех трех заплатка на правом сапоге!
Так и пришлось этому студенту уйти и хорошенько подготовиться, прежде чем снова явиться на экзамен.
Иногда студенты пытались сдавать за своих товарищей.
Подошел раз студент в больших синих очках и начал писать на доске. А Николай Егорович говорит:
— Позвольте! Вы у меня третий раз под разными фамилиями экзаменуетесь. Я вас приметил по вашей манере писать знак логарифма.