Путь в никуда
Шрифт:
Если раньше мы по большей части бороли водные пространства молча, думая каждый о своем, то сейчас по спокойной воде наши разговоры приобрели несколько фривольно-шаловливую окраску. А то, что я находился за спиной и не видел ее лица, прибавляло ей смелости.
— Ты вот рассказывала, что детство провела в основном с няней и не ходила в детский сад. А как же общение со сверстниками, детские игры и шалости?
— Меня пытались свести с несколькими девочками, дружба с которыми была бы выгодна семье. Но мы были слишком разные, мне быстро наскучили их разговоры о том, кто что одел, на какие приемы попал с родителями, кто с кем дружит. Чтобы угодить родителям я слишком рано начала играть роль такой же пустоголовой куклы, чтобы соответствовать окружению. Но мне лично не были никогда интересны игры в куколок, и все эти бесконечные Барби копились ненужным грузом в бесчисленных коробках с игрушками. Иногда, находясь на детской площадке, я с завистью смотрела на мальчишек, гоняющих в футбол, играющих в салочки и казаков-разбойников. Они были такие… живые. Чужой мир, но такой привлекательный. Там девочки запросто играли с мальчиками, не было разделения по классовости и нелицеприятных дрязг. Благодаря Наде, моей няне, я не только могла смотреть из-за угла на богатство и разнообразие чужой жизни, но и поучаствовать в ней. Она на свой страх и риск увозила меня в другие районы, где я с веселым энтузиазмом включалась в игры простых детей, получая от этого неописуемый восторг.
— Ну, с девочками все понятно, а друзья-мальчики у тебя были?
— Я бы не назвала это дружбой. Просто временные приятели по играм.
— А интерес к ним, как к мальчикам, у тебя был?
— Что ты имеешь в виду?
— Разное анатомическое устройство.
— О-о-о. Ну и вопросики у тебя. Я бы солгала, если бы сказала, что не было. Но всяческие игры типа игр в доктора мне были недоступны и оставались только на уровне фантазий.
— Так получается, ты пропустила целый этап нормального сексуального развития? Непорядок, это надо наверстывать.
— О чем это ты?
— О том, пациентка, что сегодня, не далее как вечером, вы записаны на прием к доктору. И в ваших же интересах быть с ним максимально честной и выполнять все предписанные процедуры.
Я вступил на скользкую почву, предлагая поиграть, и был совершенно не уверен, что девушка поддержит меня. Напряженно ждал ответа, не отрывая взгляда от ее напряженной спины, и, казалось, даже дышать перестал. Для меня все это было так же ново, как и для нее. Не смотря на весь свой весьма значительный сексуальный опыт, подобных игрищ на грани фола, я еще никому не предлагал. А сейчас мы были одни, без свидетелей, и протянувшаяся ниточка доверия позволяла сделать реальностью подобные разговоры и идеи. Пока все еще можно было перевести в шутку. Я уже готов был пойти на попятную, напуганный ее молчанием, тем, что невольно перешел незримую грань, пределы дозволенности. Но тут Алина немного хриплым низким голосом ответила:
— Да, доктор. Еще бы знать в какой направленности вы врачуете.
— Есть какие-то сомнения? Естественно, в гинекологии.
Последующие разговоры я перевел в нейтральное русло, но мысли нет-нет, да и сворачивали в предстоящее. Я в общих чертах прорабатывал сценарий, поскольку уже ясно было, что ведущая роль предполагалась мне. И эти мысли чертовски возбуждали, не давая возможности сконцентрироваться на реке. Благо, пока никаких неприятных сюрпризов водная гладь нежданным путникам не преподносила. До самого окончания ужина наш вечер был похож на череду предыдущих. С той лишь разницей, что желание побыстрее оказаться в палатке было взаимным. Во взгляде девушки было такое же предвкушение и любопытство.
Антураж совершенно не соответствовал идее театральной постановки, мой зеленый флисовый костюм нисколько не напоминал белый халат эскулапа от медицины, но это все было не важно. Идея рождалась в мозгу, и там же обрастала несуществующими еще подробностями и дополнялась деталями. Даже мое влезание на карачках в недра палатки ничем не напоминало поступь медицинского работника, уверенного в своих знаниях и праве находиться в оздоровительном центре и давать рекомендации по лечению. Я поместил фонарик под сводами, якобы включая свет в кабинете и знаменуя тем самым начало действа.
— Ну-с, пациентка, с чем пожаловали?
Алина нервно комкала руками невесть как оказавшийся там платок, то ли стесняясь, то ли слишком сильно войдя в роль.
— Видите ли, доктор, у меня большая проблема. И вы моя последняя надежда на ее успешное разрешение.
— Внимательно слушаю, — подбодрил пациентку, подталкивая к откровенности.
— Я никогда не достигала оргазма.
На миг я выпал из реальности от такого заявления, напрочь забыв, что все это не более чем надуманный повод в игре. Для мужчины услышать подобное от женщины, с которой он занимался сексом и был уверен в том, что не раз доводил ее до наивысшей точки, было не слишком жизнеутверждающе. Но вернувшись мысленно в те моменты и проанализировав сопутствующую реакцию, невербальные и неконтролируемые признаки, посылаемые ее телом, я успокоено выдохнул. Нет, партнерша определенно получала оргазм в моих объятиях.
— В таком случае я должен записать анамнез вашей болезни, — я сделал вид, что записываю сказанное пациенткой на лист бумаги. — Итак, когда вы в первый раз заинтересовались своей половой принадлежностью, начали изучать основное отличие от мальчиков, что вы при этом сделали?
Она явно покраснела и засмущалась от откровенности вопроса.
— Я смотрела фильм, где была эротическая сцена, где женщина трогала себя там.
— Порнография?
— Нет, просто эротика, без подробностей. Но она всколыхнула доселе спавший интерес и когда я мылась в душе неожиданно почувствовала, что прикосновения между ног доставляют приятные ощущения.
— И что же вы сделали?
Я прекрасно осознавал, что вытягиваю из девушки самые интимные сведения, то о чем никто и не догадывался, заставляя проговаривать вслух неприличные словечки, рассказывать самое сокровенное. Рискуя попасть на такую же ответную откровенность, к которой, сказать по-честному, был совершенно не готов. Но самому мне было чертовски интересно то, что она могла бы мне рассказать.
— У нас в ванной большое зеркало во весь рост. Я встала перед ним, разглядывая интересующее меня место. Но видно было не очень хорошо, тогда я взяла зеркало поменьше, села на скамейку и широко раздвинула ноги.
От одной картинки возникшей перед глазами, уровень моего возбуждения возрос неимоверно. Удерживать себя в образе, а не наброситься на девушку диким зверем, срывающим одежду, чтобы удовлетворить свою страсть, требовало определенных усилий.
— И что же вы увидели? Ваш рассказ должен быть максимально подробным, только тогда я смогу найти лучший ключ к решению вашей проблемы.
Алина хитро скользнула взглядом по моему телу, явно намекая, что ключ уже нашелся и явно выпирает в нужном месте. И сама при этом смотрелась невероятно соблазнительно. Горящие румянцем щеки, блестящие глаза, влажные губы, от которых взгляд было отвести сложнее всего, особенно когда шаловливый язычок скользнул между ними, смачивая и заставляя представлять совсем другое его применение.
— Я увидела большие половые губки и между ними складочки малых. Но мне этого стало недостаточно, и я дотронулась до них, обнаружив самое чувствительное место на котором несколько задержалась.
— Вам нравилось то, что вы делали? — уже донельзя хриплым, срывающимся голосом спросил я.
— Да, это было приятно.
— Но что же произошло далее? Когда вы начали массировать клитор, именно так по-научному называется то место, почему вы не довели свои действия до логического окончания?